автобус начал потихоньку отъезжать, мы с Лехой, в тапках и по песку, сорвались в спринт метров на двести. Ехал он медленно, поэтому мы быстро его нагнали, из окон нам махали руками дебильные русские экскурсанты. Леша барабанил рукой по автобусу, а когда дверь открылась, влепил заслуженного леща нашему гиду.
Оказалось, что каждый проверил наличие своего соседа, а так как мы сидели вдвоем, то нас, естественно, проверять было некому в связи с отсутствием нас обоих.
Так мы чуть не остались в пустыне Каира. У меня были с собой деньги, чтобы доехать на машине или самолете в Шарм-эш-Шейх, но Каир – это город, который состоит из трущоб – домов-общежитий, без окон и крыш, как мне показалось, сделанных из каких-то глиняных камней, и вся эта красота увешана сушащимся бельем. Чистый постапокалипсис! Наши шансы выбраться оттуда я оценивал примерно пятьдесят на пятьдесят – довезут до российского консульства или с улыбкой закопают в пустыне, предварительно изьяв все ценное.
Через несколько минут мы с Никитой уже выдвинулись покорять дневной Будапешт. Ночной мы уже освоили. Все как с девушками: нужно покорить и днем, и ночью. Дневное взятие Будапешта у нас началось достаточно вяло, все-таки ложиться в четыре утра – удовольствие ниже среднего, но предвкушение удовольствия добавляло сил.
Один из моих хороших знакомых, такой же офисный планктон, переживал непростой жизненный период – трудности на работе и дома с уже бывшей подружкой, с которой они непонятно зачем продолжали жить вместе. Мне кажется, в таких ситуациях нужно разбегаться решительно и быстро, всем пойдет только на пользу. И неважно, кто был прав, а кто виноват. Все равно очень быстро люди становятся совершенно чужими друг другу. А тянуть и отрезать понемногу – только делать больнее себе и некогда любимому человеку.
И в какой-то момент Сергей просто надломился и уехал на Кавказ водить туристов на гору Эльбрус. Гидом он стал спонтанно, примерно недели через две после того, как поднялся туда первый раз в составе одной из групп. Буквально три восхождения – и новый гид с активной позицией был готов обозревать окрестности жаждущим.
Его сняла с пробега первая же группа. В горах существует правило: кто начинает себя плохо чувствовать – перестает подниматься в гору и, после передышки, один или с кем-то из группы спускается вниз, к лагерям и пансионатам. Самое неприятное, что может случиться, если оставить за скобками различные травмы, – это горная болезнь. Она проявляется как острая нехватка кислорода: начинает кружиться голова и мир вокруг, сил практически не остается. Из внешних признаков – резко белеет лицо.
В процессе подъема Сергея с его первой, не самой подготовленной, группой, состоящей из такого же недалекого офисного планктона, каким себя считал Сергей в прошлой жизни, несостоявшиеся альпинисты начали сходить с дистанции и возвращаться назад даже без симптомов горной болезни. И в какой-то момент Серега остался вдвоем с еще одним чуваком. Что ужасно – сам Сергей начал
