style="font-size:15px;"> – Работа… Ваша светлость поощряет алхимиков да еретиков, а отец Дитрих их уничтожает.
– Гм, – пробормотал я. – какое-то недоразумение… Пойду посмотрю.
Священник сказал мне вдогонку:
– Туда нельзя! Там священная инквизиция!
– У нас светское государство, – отрезал я. – А хозяин в нем, по праву развитой демократии, я один.
Дверь от моего пинка распахнулась с треском. Я так торопился в подвал, видимо – пыточный, что едва не покатился по стертым ступенькам. Снизу тянет дымком и сладковатым запахом горелого мяса.
На стенах заплясали багровые отблески, я торопливо обогнул угол, перед глазами распахнулся во всей мерзости отвратительный пыточный подвал: на стенах железные крюки и клещи, в широкой жаровне груда пурпурных углей, суровый мужик накаляет до вишневого цвета металлический прут, а отец Дитрих спиной ко мне склонился над растянутой на дыбе женщиной и что-то спрашивает негромким требовательным голосом.
Он обернулся на стук моих сапог, глаза его перехватили мой взгляд, на губах появилась горькая усмешка.
– Не нравится, сэр Ричард?.. Но кто-то эту работу должен делать… Идите сюда, послушайте…
Деревянными шагами, сдерживая негодование, я подошел к дыбе. Женщина средних лет, худая и очень некрасивая, руки туго перехвачены толстой веревкой, что наматывается на ворот, ноги закреплены за лодыжки такой же толстой веревкой, ею бы корабли удерживать…
Она повернула голову в мою сторону, лицо перекривилось в злобной гримасе.
– Ух какой красавчик… Я не одного такого соблазнила, а потом положила его печень и сердце на алтарь своему великому и благородному господину Везельвулу…
Отец Дитрих сказал невесело:
– Крестьяне давно жаловались, но только вчера удалось поймать с поличным. Выкрала ребенка…
Женщина дико захохотала:
– Ты дурак, священник! А может, я хотела его усыновить и воспитать хорошим человеком, ха-ха?..
– У родителей нельзя красть детей, – произнес отец Дитрих кротко. – В любом случае.
– А если родители – дураки? – крикнула женщина. – А я могла бы воспитать умного и красивого?
Отец Дитрих спросил:
– А где те пятеро детей, которых ты выкрала раньше?..
– Докажи, – крикнула она. – Их могли волки унести! Родители-то нерадивые…
– Могли, – согласился отец Дитрих. – И родители в самом деле нерадивые. Но ты не отрицаешь, что заманивала колдовским зельем молодых мужчин, тешилась ими, а потом убивала?
– Я приносила их в жертву, – возразила она, – а не просто убивала! Приносить в жертву можно и нужно. Это не преступление, а награда, дурак!
Я наконец разлепил смерзшиеся губы:
– Сколько мужчин ты убила?
Она захохотала.
– Не помню. Десять или пятнадцать – какая разница? Ты должен радоваться, красавчик.
– Чему?
– Тебе
