оказался не таким сговорчивым.
– У нас сегодня гуляш, – сообщила я мужу, лежащему на диване перед телевизором.
Оказывается, он уже пришел с работы. Освободился раньше. Эх, надо было его попросить забрать Ванечку! Не сообразила. И он не позвонил, не сказал, что идет домой…
– Отлично, – отозвался Паша.
– Давай к нему макароны?
– Ты же знаешь, я не люблю гуляш с макаронами…
– Знаю.
Я помчалась на кухню готовить два разных гарнира. И гуляш. И салат с моцареллой, который так любит мой муж. И который ни за что не будет есть сын…
Ну почему у них такие разные вкусы?
– Ты его пересолила, – поморщился Паша за ужином.
– Гуляш? – ахнула я.
Я еще не успела его попробовать, я уговариваю Ванечку поесть. Он раскапризничался, надулся… А я чувствую себя виноватой за сегодняшнее опоздание, поэтому не могу быть с ним строгой.
– И рис какой-то недоваренный, – продолжает мой муж. – Что сегодня с тобой такое?
Да я сегодня сама не своя.
Пересолила, недоварила… как я вообще кухню не сожгла!
Это все Матвей. Свалился как снег на голову. Из-за него у меня все идет не так.
И, если он не уедет, будет еще хуже…
Вечер шел своим чередом.
Я помыла посуду, запустила стиральную машинку, немного посидела с Пашей перед телевизором. Помогла Ване собрать робота-трансформера.
А потом увидела на улице, перед домом, незнакомую машину. Черный внедорожник. В прошлый раз Матвей арендовал примерно такой же. Машина в его вкусе…
Неужели это он?
Я похолодела.
Нельзя допустить, чтобы он заявился ко мне домой!
Я заняла наблюдательный пост. Планируя перехватить Матвея – если это он. У нас на калитке теперь замок. И звонок.
Когда он позвонит, я выйду открывать и выпровожу его.
Но в звонок никто не звонил. При этом черная машина не уезжала.
Он что, следит за мной?
Он же не может знать о Ване… Никак не может. Ему просто неоткуда о нем узнать.
Хотя… Если бы он захотел – узнал бы. Не так сложно выяснить, что у меня есть ребенок. И совсем не трудно сделать простые вычисления.
Если Матвей останется – он точно узнает.
Он должен уехать!
– Мам, я поиграю во дворе? – спрашивает Ванечка.
– Нет, сынок, не надо.
– Почему? – на меня смотрят удивленные голубые глазки.
Да, они голубые, а не серые, как у Матвея. Но все же это его глаза. Тот же разрез, то же выражение. Даже цвет… я не сомневаюсь, что с возрастом в глазах моего сына появится та же сумрачная осенняя глубина.
– На улице прохладно, – вру я. – Давай лучше я тебе почитаю сказку. Хочешь?
– Сказку перед сном? – уточняет мой дотошный сын. – Я еще не хочу спать.
– Нет, не перед сном. Просто сказку.
– Ну
