я полезла в стол-тумбу, достала кастрюлю под пельмени.
Возможно, Аркадий Степанович был не только адвокатом и поваром-любителем, но еще и экстрасенсом, потому что больше он меня к процессу не привлекал.
Угнездившись на угловом диванчике, я подперла кулаком щеку и со все возрастающим любопытством наблюдала за театрализованным представлением, которое разворачивалось на моей кухне.
Быстро освоившись, Аркадий обвязался моим фартуком и поставил воду на огонь. Пока грелась вода, он ловко нарезал кружками батон, намазал маслом и выложил на блюдо. Затем вскрыл банку с икрой, разложил ее ложкой на бутерброды и каждый украсил листиком петрушки. Видимо, увлекшись, Бирюков стал насвистывать до боли знакомый мотив. Пока я мучительно вспоминала, что это за мелодия, яблоки были вымыты и ловко нарезаны тонкими дольками вокруг сердцевины.
Стол был накрыт, от пельменей поднимался пар, а я так и не смогла вспомнить ни названия, ни исполнителя мелодии. Зато поняла, насколько голодна.
– Где у тебя бокалы? – осведомился Бирюков.
Я достала из шкафчика бокал с тонкой позолотой по краю для шампанского и такую же стопку для конька.
Аркадий свинтил крышку с водки, когда очередь дошла до шампанского, я на всякий случай прикрылась диванной подушкой. На этот раз все обошлось, Аркадию удалось приручить пробку. Он налил себе водки, мне шампанского, и поднял стопку.
И я не удержалась от вопроса:
– Аркадий Степанович, скажи, что это ты насвистывал?
– Это Шарль Азнавур «La Boheme».
– Точно! Хит-1965!
– Ты-то откуда знаешь, – поразился Бирюков, – тебя тогда даже в планах не было.
– Мама обожала Азнавура, – с грустью вспомнила я. – После нее осталась куча кассет с его записями.
– И где они?
– Они на даче были. Дачу пришлось продать. Я в таком замоте была, что про кассеты даже не вспомнила. А когда вспомнила, поехала за ними, но опоздала. Новые хозяева их уже выбросили.
– Но тебе ведь дороги не кассеты с записями, а ассоциации, связанные с музыкой Азнавура, его голосом, правда?
– Да, наверное, – согласилась я.
– С этим нет проблем. На любой сайт зайди и слушай. Или скачай и слушай.
Никакого желания продолжать разговор у меня не было.
– Ты прав. Нет никаких проблем.
– У меня есть тост, – сообщил Бирюков, сворачивая с печальной темы. – Давай выпьем за меня. Я надежный, добрый, верный и щедрый. Поэтому я здесь.
Про себя я отметила, что в этом списке не оказалось прилагательного «умный».
Со вздохом я подняла фужер:
– За тебя.
Когда пельмени были съедены, Аркадий задал вопрос, на который я и сама хотела бы знать ответ:
– Что ты собираешься делать?
– Нанять тебя, чтобы ты мне сказал, что я теперь должна делать,– не задумываясь о последствиях, брякнула я.
– Это я и хотел тебе предложить.
У
