была его прихоть. Он хотел держать меня всегда под контролем и, главное, подальше от сестры. Поначалу было совсем нелегко. Я же был тощим подростком и буквально к обеду уже оставался без сил. Но отец, одним только яростным, полным обещанием о скорой расправе, взглядом, заставлял забыть об отдыхе. Я вновь закидывал на негнущуюся от усталости спину, очередной мешок и стискивая зубы, трудился.
Но надо отдать ему должное. Благодаря такой, вот работе, я очень быстро нарастил себе мышцы. Стал выносливее, сильнее. Но этого было ещё недостаточно для того, чтобы убить этого монстра, который звался моим отцом. А ведь он, правда, монстр. Я пока ещё не так силён, чтобы справиться с ним, но всё впереди. Оставалось ещё немного подождать. Главное – терпение.
Когда мне было шестнадцать и я заканчивал девятый класс, у отца появились проблемы с полицией, поэтому нашей семье пришлось переехать в другой город. Тут всё было чужим, и люди, и их отношение. Взять, к примеру, мою новую школу. С отметками проблем не было, да и вообще, учёба давалась мне довольно легко. Загвоздка была, как мне казалось, в одноклассниках. Они меня не принимали. Однажды, попытавшись сблизиться с компанией парней из моего класса, я получил сполна. Так вышло, что в этой школе учились одни сынки и дочки богатеньких родителей. Редко кто попадал сюда лишь из-за своих умственных способностей. Я же относился ко второй категории. Мальчик из небогатой семьи, но с извилинами.
В тот день, когда меня хорошо так приложили, я еле добрался до дома. Голова была пробита, а от лица, вообще, мало что осталось. Ещё я подозревал, что несколько рёбер сломаны, так как боль в них была неимоверной. Дышал я тоже с трудом. Едва переставил ноги за порог дома, как тут же сполз по стене на пол. Сознание ускользало, но я успел увидеть сестру, что мчалась ко мне с перекошенным от испуга лицом. Я прикрыл глаза, так как всё кружилось и услышал её плач. Лёгкие касания маленьких пальчиков приводили понемногу меня в себя. Я не хотел её пугать.
Ода подхватила меня за талию и попыталась поднять, но куда ей… И тогда я, стискивая зубы, про себя, конечно, матерясь, сделал неимоверное усилие и вытолкнул своё избитое тело наверх. С помощью сестры я добрался до комнаты и повалился на кровать. Боль с силой ударила по рёбрам, и я застонал. Малышка побежала к матери. "Глупая, неужели ты ещё не поняла, что ей на меня насрать?!"
Ода прибежала спустя пять минут. Одна. В руках маленькая кастрюлька с водой и тряпка. На лице по-прежнему написан испуг. Мне хотелось её успокоить, но сил даже на самую короткую фразу у меня, увы, не хватило бы. И уже проваливаясь туда, где боль не будет меня тревожить, я почувствовал нежное прикосновение её пальчиков.
Я пришёл в себя только к позднему вечеру. Голова и рёбра болели так, что дышать даже было сложно. Скосив глаза, увидел Оду. Маленькое тельце одиннадцатилетней сестры лежало возле меня, свернувшись в клубок. Заметив, что её щёки блестят от слёз, я протянул руку и стёр их. Девочка дёрнулась и сразу же села. Грустные, серые глаза смотрели на меня с жалостью. Я терпеть не мог эту эмоцию.
Если ты вызываешь
