что в Саммерхолле что-то случилось?
– Возможно.
– С участием Джона?
– Косвенным. Не думаю, что он недостаточно долго там работал, чтобы в чем-то таком участвовать. Он тогда был молодой и зеленый…
– Вы же понимаете, что он не выдаст тех людей, с которыми работал?
– Если мне не удастся убедить его.
– Желаю удачи, – сказала Кларк.
– Это моя проблема – не ваша. Я просто прошу вас убедить его поговорить со мной с глазу на глаз.
– О чем все-таки речь? Несколько поддельных показаний? Лжесвидетельство под присягой? Заключенные, которые «случайно оступились и упали» по дороге в камеру? – Она посмотрела на него в ожидании ответа.
– Речь идет о вещах посерьезнее, – сообщил он, с крайней осторожностью возвращая чашку на блюдце. – Значит, Ребус ничего вам не рассказывал?
– О Саммерхолле? – Она дождалась его кивка. – Ни слова.
– В таком случае, – сказал Фокс, понизив голос, хотя в кафе, кроме них, никого не было, – вы, вероятно, ничего не слышали о святых?
– Только о музыкальной группе с таким названием.
– Это тоже была группа, только преступная, как я думаю. «Святые Тайного завета» – так они себя называли.
– И что это значит?
– Я не уверен – имеющиеся в прокуратуре материалы, судя по всему, далеко не полны.
– Прямо что-то масонское.
– Возможно, вы недалеки от истины.
– И полицейские из отделения на Саммерхолл-плейс были членами этой организации?
– Они были ее единственными членами, Шивон. Если кто работал там в то время в уголовном розыске, значит он был одним из святых Тайного завета…
4
Ребус сидел в своем «саабе» и смотрел на коттедж. Он приехал на машине и, значит, пить не сможет, но оно и к лучшему, если он вдруг почувствует необходимость по-быстрому свалить. Небо было чистое, светила луна. Всего около градуса выше нуля, и лужи на дороге поблескивали ледком. Руки Ребуса сжимали баранку. Он пока не видел, чтобы кто-нибудь вошел внутрь. В обоих окнах нижнего этажа горел свет. На втором этаже в спальнях за задернутыми занавесями под черепичной крышей было темно. Ребус немного приоткрыл окно в машине и закурил. Может быть, никто и не придет. Ему сказали в семь, а сейчас уже десять минут восьмого. Вот позвонит он в дверь, а окажется, что там, кроме Дода Блантайра и Мэгги, никого. Вот будет чудно. Он затянулся, прищурился – дым ел глаза. Может быть, Дод неподвижно лежит в постели. Может, его усадили в гостиной и там же, у стены, стоит его кресло-туалет. А Мэгги? Наверно, совсем вымоталась – целыми днями ухаживает за ним и сама понемногу сдает. Может, она спросит, почему Ребус так ни разу и не зашел, не прислал открытку на Рождество, хотя она продолжает ему писать.
Надеюсь, скоро увидимся. С любовью от Дода и Мэгги.
Имя мужа стоит первым, но написано ее почерком. Хочет ли он провести вечер в тесной компании с ними? О чем им говорить, кроме как о прошлом? Что она приготовила – сэндвичи или какое-то
