и самолично вычищал их из публикаций. Усвоенный им военизированный стиль одежды – это тоже результат длительных поисков. По существу, он вернулся к моде времен Первой мировой и Гражданской войн. Тогда похожим образом одевались многие комиссары Временного правительства, в том числе премьер Керенский, а после них Ленин, Троцкий, Радек и другие. «Это скорее намек на военную форму, – писал Барбюс, – упрощенная одежда простого солдата: куртка защитного цвета, сапоги, штаны. Вы стараетесь вспомнить, видели ли вы его одетым иначе? – Нет. Разве только летом, когда он одет в белое полотно»[114]. На голове округлая «сталинка» – особого покроя фуражка. Эта одежда была не только ритуально непритязательна и скромна, но и функционально ему необходима.
Дело в том, что его телосложению было свойственно несколько анатомических особенностей. Чтобы не быть голословным, приведу свидетельства людей, обладавших особым профессиональным взглядом. Это рассказы уже упоминавшейся женщины-скульптура М. Д. Рындзюнской, врача-курортолога И. А. Валединского и академика А. Л. Мясникова, присутствовавшего при кончине Сталина и на вскрытии труппа.
Профессиональный скульптор Мария Рындзюнская благодаря личному знакомству с Надеждой Аллилуевой одна из первых получила возможность запечатлеть вождя с натуры. Первый раз она увидела Сталина в здании ЦК в конце лета 1926 года. Затем Сталин вместе с женой посетил ее в мастерской на улице Воровского. Удивительно передана атмосфера сталинских «покоев» в ЦК: «Первое, что меня поразило в этом учреждении, поразительная чистота и какая-то молчаливая скупость, если можно так выразиться. Скупость слова, скупость движений, ничего лишнего»[115]. Рындзюнскую так испугала эта «скупость», что при повторной встрече она решилась сказать об этом Сталину: «“…я была так взволнована визитом к Вам в ЦК, что была немного смущена”. Товарищ Сталин рассмеялся: “Небось струсили, испугались?” – “Не струсила, а просто бежала сломя голову, так показалось жутко у Вас”. – “Я очень, очень доволен, так и надо”, – сказал он, добродушно улыбаясь»[116]. Это всего лишь 1926 год, а ЦК (как и Кремль) уже превращен «простым и теплым» Сталиным в мавзолей власти. В его специфически «скупой» атмосфере живет и работает, казалось бы, совсем обычный человек. По определению Троцкого – «самая выдающаяся», но все же «посредственность». Вновь предоставим слово зоркой женщине, явно очарованной Сталиным, но остающейся профессионалом-скульптором.
«Меня встретил человек среднего роста, с очень широкими плечами, крепко стоящий на двух ногах. Это, может быть, дико слушается, но это, например, для меня как скульптора очень важно. Повторяю, среднего роста, на двух ногах крепко стоящего человека. И точно вылитая из одного металла с торсом, сильно развитой шеей голова, со спокойным твердым лицом… Сила, до отказа поражающая и захватывающая, с крепко сидящей головой, которая не представляешь себе, чтобы могла
РГА СПИ. Ф. 558. Оп. 11. Ед. хр. 700. Л. 83.
«Меня встретил человек среднего роста…». С. 113.
Указ. соч. С. 116.
