вас ненавидят Грегоры?
Граф недоуменно воззрился на посмевшую вмешаться в мужской разговор дочь. Элиза не отвела взгляда и продолжала выжидательно смотреть на него.
«Эти глаза» Коннор стиснул зубы так, что на скулах выступили желваки «Это лицо».
«Братство— прах, но Избранный живет» зазвучали в ушах слова давно мертвого человека.
Проклятье. Что же теперь с ней делать? Тогда, семнадцать лет назад решение казалось правильным. Младшая дочь родилась раньше срока – хилый и болезненный младенец, не пережил первой зимы. Граф почти с радостью похоронил девочку, которую считал оружием Братства.
Об этом не узнал никто в замке, кроме Готфрида. Тогда же верный рыцарь исполнил свой долг – нашел и заставил навсегда замолчать всех, кто знал о существовании дочери Стефана, кроме короля Мерсии. Этельред после долгих уговоров милостиво согласился признать Коннора законным опекуном девочки. Однако королевская милость стоила дорого – львиная доля доходов с земель Стефана уходила в казну. Но слухи о последнем пророчестве умершего не утихали. Коннор же сохранял завидное спокойствие. Он был совершенно уверен, что Избранный давно мертв. Теперь, глядя на лицо Элизы, граф внезапно почувствовал леденящий ужас.
«Нет. Он говорил не о ней» Коннор заставил себя успокоиться. «Стефан был лжецом, а не провидцем. Он не мог знать, что моя дочь умрет, а его займет ее место».
– В этом доме женщины молчат, пока их не спросят, – наконец, произнес Коннор. – Запомни это.
– Я не только женщина, – парировала Элиза. – Я Остроф, и я имею право знать все о семье, которая считается моей.
Повисло напряженное молчание. Граф медленно покраснел и сжал кулаки. Все, кто хорошо знал своего господина, не могли понять причины внезапно обуявшей его ярости. Но также никто не решался произнести хоть слово, чтобы не стать мишенью его гнева. Наконец, леди Джиллиан перевела взгляд со взбешенного мужа на младшую дочь и приказала:
– Немедленно прекрати свои недостойные расспросы и удались к себе, Элиза.
– Недостойные расспросы? – переспросила девушка. – Что недостойного вы усмотрели в моих словах, госпожа?
Джиллиан сжала губы и осуждающе покачала головой:
– Это невероятно, Элиза. Ты ведешь себя так, будто не получила никакого воспитания. Перестань огорчать отца и покинь зал.
– Не беспокойтесь, госпожа матушка. Я отведу ее, – вмешался Роберт. Он поспешно поднялся и подошел к сестре и тихо произнес: – Пойдем. Не спорь,
Уходя, младший лорд Остроф метнул умоляющий взгляд на брата. Логан еле заметно кивнул и, как ни в чем ни бывало, начал излагать Коннору очередную порцию новостей из Лондона.
– Никогда не заговаривай с ним, пока он сам не заговорит с тобой Элиза, – произнес Роберт, когда они шли по коридору к лестнице, ведущей в левую башню.
Однако
