прошёл, цари́ца во́пит…
А дитя́ волну́ торо́пит:
«Ты, волна́ моя́, волна́!
Ты гульли́ва и вольна́;
Пле́щешь ты, куда́ захо́чешь,
Ты морски́е ка́мни то́чишь,
То́пишь бе́рег ты земли́,
Подыма́ешь корабли́ —
Не губи́ ты на́шу ду́шу:
Вы́плесни ты нас на су́шу!»
И послу́шалась волна́:
Тут же на́ берег она́
Бо́чку вы́несла лего́нько
И отхлы́нула тихо́нько.
Мать с младе́нцем спасена́;
Зе́млю чу́вствует она́.
Но из бо́чки кто их вы́нет?
Бог неу́жто их поки́нет?
Сын на но́жки поднялся́,
В дно голо́вкой уперся́,
Понату́жился немно́жко:
«Как бы здесь на двор око́шко
Нам проде́лать?» – мо́лвил он,
Вы́шиб дно и вы́шел вон.
Мать и сын тепе́рь на во́ле;
Ви́дят холм в широ́ком по́ле,
Мо́ре си́нее круго́м,
Дуб зелёный над холмо́м.
Сын поду́мал: до́брый у́жин
Был бы нам, одна́ко, ну́жен.
Ло́мит он у ду́ба сук
И в туго́й сгиба́ет лук,
Со креста́ снуро́к шелко́вый
Натяну́л на лук дубо́вый,
То́нку тро́сточку сломи́л,
Стре́лкой лёгкой завостри́л
И пошёл на край доли́ны
У́ моря иска́ть дичи́ны.
К мо́рю лишь подхо́дит он,
Вот и слы́шит бу́дто стон…
Ви́дно на́ море не ти́хо;
Смо́трит – ви́дит де́ло ли́хо:
Бьётся ле́бедь средь зыбе́й,
Ко́ршун но́сится над ней;
Та бедня́жка так и пле́щет,
Во́ду вкруг мути́т и хле́щет…
Тот уж ко́гти распусти́л,
Клёв крова́вый навостри́л…
Но как раз стрела́ запе́ла,
В ше́ю ко́ршуна заде́ла —
Ко́ршун в мо́ре кровь проли́л,
Лук царе́вич опусти́л;
Смо́трит: ко́ршун в мо́ре то́нет
И не пти́чьим кри́ком сто́нет,
Ле́бедь о́коло плывёт,
Зло́го ко́ршуна клюёт,
Ги́бель бли́зкую торо́пит,
Бьёт крыло́м и в мо́ре то́пит —
И царе́вичу пото́м
Мо́лвит ру́сским языко́м:
«Ты, царе́вич, мой спаси́тель,
Мой могу́чий избави́тель,
Не ту́жи, что за меня́
Есть не бу́дешь ты три дня,
Что стрела́ пропа́ла в мо́ре;
Э́то го́ре – всё не го́ре.
Отплачу́ тебе́ добро́м,
Сослужу́ тебе́ пото́м:
Ты не ле́бедь ведь изба́вил,
Де́вицу в живы́х оста́вил;
Ты
