степень» в «университете ударов судьбы», выучив урок, преподанный ему в дни «золотой лихорадки», с ним произошел случай, который убедил его в том, что нет не обязательно значит нет. Это случилось в один прекрасный день, когда он вместе с дядей на старенькой мельнице молол пшеницу. Дядя управлял большой фермой, которую сдавал в аренду нескольким чернокожим фермерам. Дверь мельницы была открыта, и дочка одного из испольщиков вошла и встала возле двери. Дядя, увидевший ребенка, грубо крикнул ей: «Что тебе надо?» Девочка кротко ответила, что мать послала ее сюда, чтобы она взяла у дяди пятьдесят центов. «Я не дам тебе ничего, – ответил дядя. – Убирайся». Девочка ответила: «Хорошо, сэр», — и не сдвинулась с места. Дядя продолжил свою работу, не замечая ребенка; некоторое время спустя он поднял глаза и увидел, что девочка все еще стоит там. «Я же сказал тебе – убирайся! – гаркнул он. – Уходи, или я вышвырну тебя отсюда!» Девочка снова ответила: «Да, сэр», — и снова осталась стоять. Тогда дядя поставил мешок с зерном, которое он только что собирался засыпать в бункер, поднял бочарную доску и двинулся на девочку со страшным выражением лица. У Дерби перехватило дыхание. Зная дядин нрав, он понимал: если девочка не убежит прямо сейчас, ей не поздоровится. В те дни было неслыханной наглостью, чтобы дети, особенно из бедных семей, так вызывающе вели себя. Когда дядя вплотную приблизился к девочке, она быстро шагнула вперед, храбро посмотрела в дядины глаза и заверещала на самой высокой ноте: «МОЕЙ МАМЕ ОЧЕНЬ НУЖНЫ ЭТИ ПЯТЬДЕСЯТ ЦЕНТОВ!» Дядя остановился и где-то с минуту внимательно рассматривал ее. Затем он медленно положил доску на пол, нашарил в кармане полдоллара и отдал монету ребенку. Девочка с достоинством взяла деньги и не спеша отправилась восвояси, даже не взглянув на человека, которого она только что победила. После ее ухода дядя устало опустился на ящик у окна и долго смотрел в небо. Лицо его выражало страх и благоговение: это было самое странное поражение в его жизни.
Однако и самому Дерби было над чем поразмыслить. Ему никогда не приходилось видеть, как черный ребенок сознательно справился с белым взрослым. Как ей удалось это? И что произошло с дядей в тот момент? Куда делась вся его свирепость, и почему он стал кротким, словно ягненок? Какое странное волшебство помогло этому ребенку сделаться господином своего хозяина? Эти и тому подобные вопросы один за другим вспыхивали в голове Дерби, но ответы на них он получил лишь много лет спустя, когда поведал мне эту историю. По странному совпадению он рассказывал мне об этом на том же самом месте, где все это случилось, – в здании старой мельницы на ферме своего дяди. Странно также и то, что я почти четверть века посвятил исследованию феномена, который позволил нищему ребенку победить человека, который для семьи ее отца был высшей властью.
Мы сидели в старой, обшарпанной мельнице. Дерби, закончив свой рассказ, спросил меня: «Что вы думаете обо всем этом? Что за власть была дана той девочке,
