с мудростью пятидесятилетней женщины, которая самостоятельно вырастила и поставила на ноги двух детей.
– Как жаль, что я не могу стать пятидесятилетней женщиной, чтобы овладеть всей Вашей мудростью.
– Осторожней в своих желаниях, Боря.
– Кто-нибудь еще сегодня должен быть?
– Да, звонил одни мужчина. Говорил как-то очень волнительно, я предложила ему время на завтра, но он был достаточно настойчив, хотел поговорить с доктором как можно раньше. Назвался Маратом, больше ничего о себе не рассказал. Показался мне подозрительным, но раз у нас такая ситуация, я разрешила ему прийти. Должен быть через час. Не знаю, может там ничего серьезного, но что-то мне не нравится, будь с ним поаккуратнее.
– Само собой. Пока у меня есть час, я могу попросить Вас о чашке кофе?
– Конечно, можешь. Ты делаешь свою работу, я делаю свою. Обедать будешь чем-нибудь?
– Нет, спасибо.
– Боря, я тебе уже сколько раз говорила, что обедать надо. Вот мой муж, упокой господь его душу, не обедал, вот и подхватил себе рак кишки.
– Да, я знаю эту историю, исправлюсь. Но сейчас, честное слово, совсем ничего не хочется.
– Ладно, съешь хоть йогурт, брала себе, но давай ты. Кофе сейчас принесу.
– Хорошо, Марфа Ивановна. Спасибо.
VI
Спустя час никто не появился. Грайворонский оставался в кабинете, пытаясь занять себя чем-нибудь: проверил почту, посмотрел на корешки книг, которые он и так уже все знал наизусть. Взял пару книг наугад, чтобы почитать произвольный отрывок, но сконцентрироваться не выходило. Мысли то и дело приходили к тому, что вместо того, чтобы сидеть тут в ожидании не понятно кого, мог бы сейчас есть пирожное или смотреть какой-нибудь мультфильм с дочерью. Погода за окном и правда была прекрасная, но выходить на улицу совершенно не хотелось из-за обиды на сложившиеся обстоятельства.
Уже в конце дня, когда Грайворонский сам себе отмерил последние пятнадцать минут для ожидания, в дверь неуверенно постучали. В кабинет вошел невысокий худощавый молодой человек в мятой зеленой рубашке, заправленной в старые потертые джинсы на пару размеров больше, чем нужно. Он тихо, держа ручку двумя руками, прикрыл за собой дверь до характерного щелчка, повернулся к психотерапевту, ожидая дальнейших указаний. Но Грайворонский не спешил их давать. Он внимательно смотрел на парня. Уже по тому, как человек входит в комнату – достаточно много сказать о личности. Даже по малым движениям рук и всей фигуры можно было построить первое впечатление. Борис всегда выделял такие моменты: осматривает ли новый человек кабинет, на что в первую очередь обращает внимание, как держит осанку, как смотрит на доктора. Однако в данном случае внимания к тонким деталям не потребовалась. Такая нерешительность сразу бросается в глаза, а вкупе с неряшливым внешним видом, растрепанной прической и затравленному взгляду молодого человека создавалось совсем уж жалкое впечатление. Грайворонский даже не смог припомнить, входил ли кто раньше так печально, так безропотно в его
