и зажала мой язык между своих зубов. Я невольно простонал. Словно дикая кошечка, царапалась и отталкивала меня прочь от себя. Пришлось сильнее сжать её волосы на затылке, чтобы побороть сопротивление. Накрывая ладонью её аккуратную грудь, думал лишь об одном, что терпеть причинённую ею боль ради единственного поцелуя не так уж и плохо! Большой палец уверенно нащупал твёрдый сосок, который бесстыдно торчал сквозь тонкую ткань и принялся тереть его. В эту секунду хватка ослабла и обречённо выдохнув с тихим стоном сопротивление исчезло, впуская всё глубже мой истерзанный язык упиваться вкусом её слюны. Робкий и застенчивый девичий язычок сдался, безропотно отвечая на мои ласки. Осознав всю прелесть поставленной перед ним задачи, сам искал встречи неловко, неумело пытаясь получить неведомое до этого наслаждение, отдаваясь во власть греховного искушения, больше не противясь.
Не помню, сколько времени мы так изучали друг друга в жарком, неопытном поцелуе, но её сладкий стон привёл меня в чувства. Как мои пальцы спустили бретельку её сарафана и пробрались под тонкое кружево лифчика, до сих пор не мог понять. Её тело покрыто мурашками, настолько горячее и манящее, дрожало в моих объятиях. И когда моя рука отпустила мягкий шёлк волос и интуитивно легла на пряжку ремня, расстегивая застежку, я как будто опомнился, застыв на месте с выражением ужаса на лице.
– Уходи, Ангелина! Убирайся… сейчас же! – громким, настойчивым тоном приказал, отстраняясь от перепуганной девочки. – Беги же ты… черт возьми! Убирайся прочь!
Последнее проорал, упираясь рядом с ней в столешницу обоими кулаками. Она не стала переосмысливать ситуацию, соскочила на ноги, лихорадочно поправляя бретельки бюстгальтера и платья одновременно. Быстрым шагом направилась к внезапно распахнувшейся двери. Костя, черт бы его побрал! Ошарашенно отошёл в сторону, давая возможность малышке удрать из этого ада. Дверь громко захлопнулась за её спиной. «Какого черта, Дима ты творишь?…» – снова послышался голос отца. А может это была моя совесть? Да хрен его знает…
– Составишь компанию? – мрачно спрашиваю друга.
– Если узнаю, кем приходится тебе этот напуганный ангелочек? Такая юная…совсем… Ты спятил, Демон? Кто она?
Разворачиваюсь к Захарченко во всей красе, застёгивая ремень.
– Твою ж мать, Димыч! Ты охренел совсем? Кто эта малышка? – хмуро уставился на мой стояк.
– Не поверишь… Эта юная особа моя… – делаю глубокий, обречённый вдох, – невеста, блять! Да! Ты всё правильно расслышал! Ну так как, составишь компанию?
– Вот черт! Виски, как всегда?
– Да мне, собственно говоря, по хер! На твоё усмотрение, Костян…
– Я всё же не понимаю, как тебя угораздило согласиться на этот брак? Может не стоит так переживать по поводу здоровья Александра Викторовича. Родители часто преувеличивают, ради достижения цели. Он действительно так хочет
