горлу ножом, он жмёт на рукоятку двумя руками. Валя, по-прежнему утопая в тягучих слюнях, пуская пузыри, обхватив его запястья ладонями, удерживает повара-директора на расстоянии. Долго он так не протянет. Нет, я не колебался и секунды, просто всё происходило настолько стремительно, что невольно чувствовал себя медлительным остолопом. Барный стул в руки, размах, удар по загривку, повар в ауте.
Бежали мы от этого "Гриля «Жадина»" тёмными улицами, ещё более мрачными переулками, перебегая пустынные дворы, дороги, площади, пока не наткнулись на островок жизни. Там, где раньше в чащобе жилых домов пряталась «Пятёрочка», теперь сиял лимонными леденцами дом в три этажа. Над входом висела неоновая надпись, относительно проясняющая назначение этого здания, – "Театр Пьяного Вульгария". Театр? Да, он самый. Вот и афиша на кирпичной стене театра висит, подсвеченная огнями встроенных в стену ламп:
ПОСЛЕДНЯЯ ГАСТРОЛЬ ИЗВЕСТНОГО АРТИСТА. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! БЕСПЛАТНЫЙ ВХОД!
У самих вращающихся стеклянных дверей турникетов никто не толпился. В отдалении, на углу стоял народ – человек семь. Они мирно разговаривали. Одеты прилично, как и должны выглядеть представители уважаемой театральной публики. Можно попытать счастья? Ну, не знаю. После гриль-кабака у меня пропала всякая охота ко всяким экспериментам. Как выяснилось – у Валька не пропала тяга к приключениям.
– Макс, зайдём?
– Тебе мало? Повар тебя чуть не расчленил, а ты снова, да?
– Слушай, какой у нас выбор? Надо искать выход. Не до конца же жизни прятаться?
Резонно. Валька правильно говорил. Нам следовало наблюдать, а потом решать.
– Только давай по-тихому, внимания не привлекая, – предложил я.
– Да уж. Обойдёмся без приветственных криков.
Мы двигались от тени к тени, чтобы нас не заметили те, которые вышли из театра покурить. Когда оставалось сделать пару шагов до дверей, нам преградил дорогу мальчик. Откуда он взялся? Выскочил, как из-под земли. Одет в белую футболку с фиолетовыми цветами колокольчиков, синие шорты, шлёпанцы. Не по погоде его наряд. Лет тринадцать ему, сопли перестали течь, а усы ещё не выросли. Нахмуренный, даже сердитый. В глазах застыло выражение совсем не детское, напоминающее порочное зеркало, отражающее душу шлюхи. Нет, точнее – отсутствие души у шлюхи.
– Куда это вы собрались? – поинтересовался мальчик. Он ничуть не смущался, наоборот, вёл себя нагло, грубо.
– Отойди, малец. – Валёк сделал шаг в сторону, чтобы обойти мальчика, а тот синхронно повторив за ним движение, опять помешал ему и мне пройти.
– Так куда?
– В театр, – объяснил я.
– Хочешь я твоего друга трахну? – это он мне.
– Эй, тебя кто так научил с взрослыми разговаривать? – возмутился Валя.
– Напихаю по самое «не балуйся». Тебе понравится. Ты как любишь?
– Домой иди, – дал я совет чертёнку. – Если он у тебя есть.
– Да,
