жизнь прожила одна. В округе ее уважали, однако побаивались: поговаривали, будто она колдунья. Глупости, конечно. Просто Зофия, биолог по образованию, хорошо разбиралась в травах…
– Муж бросил! – не спросила, а заявила гостья, едва глянув на заплаканное лицо внучатой племянницы.
В тот момент Аглая лишь отрешенно подивилась, откуда дальняя родственница могла знать о ее беде, если она сама лишь час назад получила письмо. Да и как вообще оказалась в Калининграде? Впрочем, на второй вопрос, хоть и не заданный, гостья ответила сама:
– Я приехала сказать, что свой дом в горах завещала тебе. Ты единственная, кому он принесет счастье. Когда уйду в мир иной, приезжай и живи.
Сказала – и пошла обратно к двери. Правда, с порога обернулась и добавила, чеканя слова:
– Не плачь. Он был не твой мужчина. Своего встретишь позже. Но сначала воспитай сына достойным человеком!
Больше Аглая ее не видела. Но и о своей одинокой доле больше не горевала. Некогда было горевать – надо же было воспитать сына достойным человеком… Клим хорошо учился, занимался спортом, заботился о дедушке с бабушкой. В общем, вырос серьезным и ответственным. А полтора года назад пришло известие о кончине Зофии: как оказалось, ей было уже девяносто семь. Для храбрости прихватив с собой Клима, Аглая поехала глянуть на доставшееся ей наследство.
И с первого взгляда влюбилась: в дом, в местный люд, в сказочной красоты горы! Однако Климу надо было учиться. И тогда Аглая решилась на самый смелый поступок в своей жизни: поселилась в Татрах одна, оставив сына с родителями. А чтобы маме было не так одиноко, Клим подарил ей щенка сенбернара, потратив немалые деньги, которые копил на новый компьютер…
Подарок оказался очень кстати: Бонифаций не меньше любимой работы помогал Аглае коротать время между свиданиями с сыном. Взять хотя бы вчерашнее приключение: если бы не пёс, она бы не нашла в лесу раненого Рауля Кауница – талантливейшего музыканта, мировую знаменитость…
Кстати, надо бы посмотреть, как он там! Когда Аглая перед сном заглянула в гостиную, гость крепко спал. Головная боль, похоже, его больше не тревожила, и лицо уже не было таким бледным. Ему действительно становилось лучше…
Быстро натянув цветастый сарафан – небо было ясным и день обещал быть теплым – Аглая застыла перед зеркалом с расческой в руке. Волосы у нее были приятного светлого оттенка, но тонкие и слабые. Так что косы она никогда не могла себе позволить, максимум удлиненное каре. А чтобы стрижка выглядела действительно классической и хоть как-то обрамляла лицо, далекое от эталонного овала, Аглая каждые три месяца ездила стричься в Калининград, к единственному парикмахеру, которому было под силу оживить унылую растительность на ее голове.
И за руками следила тщательно, с любовью: раз уж они с утра до вечера мелькали перед ней на клавиатуре компьютера, то не должны были раздражать своей
