светился я недолго. Да-а-а, мои родственники не аборигены, они не будут передо мной колени преклонять да спину гнуть. Не зря Петрович любит употреблять выражение: «На нас где сядешь, там и слезешь». И несмотря на это, для меня они самые лучшие люди, других мне не надо.
А тут еще беда со мной случилась, и от моей божественности не осталось и следа. Хотя какая это беда? Так, вполне обыденное для меня происшествие.
Не знаю почему, но в последнее время меня стало тянуть на высоту. Так вот как‐то раз я искал в доме укромное местечко, где можно спокойно отдохнуть, чтобы во время сна никому не пришло в голову потрепать меня за ушами. Ничего умней не придумал, как устроиться в одной из ниш, сделанных на кухонной стене под самым потолком.
Там еще всякие вазочки стоят, статуэтки и прочая дребедень, которой люди так любят захламлять свое жилище. Наверняка никто бы так и не узнал, что я собирался там спать, если бы я случайно не разбил стеклянную статуэтку Девы Марии. Я слышал краем уха, что ее подарила Татьяне Михайловне какая‐то подруга из Нью-Йорка. Кто это такая, я понятия не имею. По крайней мере при мне она ни разу не приезжала к нам в гости. Надеюсь, вы не думаете, что я разбил статуэтку нарочно, чтобы облегчить жизнь хозяйке, избавив ее от лишнего хлама? Клянусь, у меня даже мысли такой не было. Уж кто-кто, а я‐то знаю, чем это чревато. Просто, когда я запрыгивал в нишу, зацепил статуэтку лапой.
Я чуть не умер от страха, когда увидел, как она закачалась, закачалась и… не удержавшись, рухнула вниз. А пока летела, ударилась о подоконник и приземлилась на пол горкой осколков. Мне бы убежать, но от испуга я сам застыл в нише, как каменное изваяние.
Услышав грохот, на кухню примчалась Татьяна Михайловна. Ну, а куда ж без закона подлости? Неужели нельзя было прийти на пару секунд позже, я бы к тому времени уже сделал лапы. И пусть бы потом искала крайнего, хотя я нисколько не сомневаюсь, что им в любом случае был бы я. Такая у меня репутация. Я уверен, что меня обвиняли во всех смертных грехах, даже когда я был в командировке.
Взгляд хозяйки прошелся по следам моей оплошности, потом взметнулся вверх и на мгновение замер на мне. Застуканный на месте преступления, я сидел ни живой, ни мертвый и, с ужасом глядя на нее сверху, лихорадочно разрабатывал план побега. Для того, чтобы убраться с кухни, мне предстояло для начала спрыгнуть на подоконник, оттуда сигануть на пол и как‐то умудриться проскочить мимо нее. Но как это сделать, когда она мечет гром и молнии?
– Ах ты негодяй! – держа меня под прицелом глаз, заверещала она. – Ты зачем разбил статуэтку?
Так говорит, как будто я нарочно это сделал. Да и вообще, сдалась тебе эта фигурка. Ты вспомнила о ней только потому, что я ее разбил. Нет бы сказать спасибо за то, что избавил тебя от лишней работы, а она еще ругается. Если ты так любишь сувениры, тогда скажи Колумбу, и мы привезем тебе их целый вагон и маленькую тележку.
– Бесстыжая твоя морда, – женщина возмущенно всплеснула руками. – Ты лучшего места для сна не нашел? У тебя есть свой диван, вот и спи
