безопасности, и мне приходится на время заткнуться. – Тебе же Григорий четко дал понять, что кроме Крестовского нашу компанию не купит никто.
– И что? – я все-таки не выдерживаю и задаю вопрос, прерывая недовольную речь теперь уже своего друга.
– То есть ты сдаешься? – не унимается Василевский. – И пять лет назад мы зря с ним воевали?
– Может, тебе напомнить, что произошло тогда? – вспыхиваю, как спичка, так как воспоминания пятилетней давности меня раздражают еще больше, чем бизнес отца. – Заметь, Роман Иванович, даже ты не встал тогда на мою сторону, и я ни разу тебя не упрекнул.
– Я пытался…
– Хреново пытался!
Как-то слишком резко вырывается последняя фраза, но за сегодняшний день меня так все достали, что я уже перестаю следить за своими словами. И плевать, что подумают обо мне окружающие – скорее бы свалить отсюда и больше никогда не возвращаться!
– Ты не прав, – тихо отвечает мужчина, и от его тона становится не по себе. Ведь зря обидел – тогда, пять лет назад, он был единственный, кто хоть как-то пытался повлиять на ситуацию. И сейчас я чувствую себя виноватым за свою несдержанность.
– Н-да, – после минутной паузы выдает Василевский. – Не ожидал от тебя такого. Ты – трус, Алексей, а Пантелеймоновы никогда не пасовали перед трудностями. Скажу по секрету, Крестовский все эти три с половиной месяца пристально следит за тобой. Любой промах – и он сожрет тебя с потрохами. За то, что когда-то посмел ему угрожать.
– Мне плевать, понял? – злость рвется наружу и сдерживаться не получается. – Найди другого покупателя.
– Это нереально…
– В противном случае я перепишу компанию на тебя, – нагло перебиваю мужчину, а он после моей последней фразы округляет глаза. – Что ты так на меня смотришь? Я не шучу, Роман Иванович.
– Леша, это же бред, – он пожимает плечами, все также удивленно глядя на меня.
– Если не найдешь покупателя, – хлопаю Василевского по плечу и криво усмехаюсь, – через две недели сам возглавишь “Oil-транс” и станешь нефтяным королем.
Подмигиваю и бодрой походкой направляюсь к выходу из кабинета.
– Ты куда? – слышу за спиной голос мужчины.
– Душу себе рвать, – бурчу под нос, в надежде, что до его слуха это не долетит.
– Кстати, – довольно громко произносит мужчина. – Ника Крестовская в Москве.
Я замираю на месте, а сердце пропускает несколько сильных ударов. Пальцы сами по себе сжимаются в кулаки, и дышать становится тяжело. Столько лет прошло, а я до сих слишком бурно реагирую даже на ее имя. Ненависть, которую я слишком долго прятал в недрах души, не давая ей возможности разрушить мою жизнь, сейчас с новой силой вырывается наружу.
Пять лет я о ней ничего не слышал, и вот от одного только имени меня бросает в дрожь.
– Мне плевать, – наконец-то произношу я медленно, чеканя каждое слово, –
