со двора, тотчас набрал номер Раисы Ивановны.
– Дмитрий Александрович… – обречённо произнесла она и замолчала.
– Почему Вас отстранили от должности? – потребовал я ответа, крепче сжимая оплётку руля. Машина неслась по направлению к трассе.
– Я… я… – женщина всхлипнула, тяжело задышав в трубку, и, чуть помедлив, продолжила дрожащим голосом: – Не знаю, Дмитрий. Всё произошло так неожиданно, что я до сих пор не могу опомниться… Как будто страшный сон. Утром пришла на работу, как и обычно. Не придала значения косым взглядам воспитательниц. Подумала – встали не с той ноги. Как зашла в кабинет, так и оторопела. На моём рабочем месте сидела видная молодая дама лет тридцати пяти. В общем, представилась Сорокиной Снежаной Викторовной – новым директором нашего детского дома. С ней присутствовали ещё двое. Один в ментовской форме. Другой – представительный такой мужчина из какой-то адвокатской конторы. Название, хоть убей, не помню. Меня поставили перед фактом: написать заявление на увольнение по собственному желанию и передать управление детским домом новому руководству. А я столько лет жизни отдала этим стенам! Я ж ведь никому и не нужна, кроме Асеньки и этих детишек. У меня даже кошки с собакой в квартире нет. Для кого я теперь жить буду?
– По какой причине Вы не смогли им отказать? Как эти люди аргументировали свой произвол?
Во мне росло какое-то херовое предчувствие. Вся эта сраная ситуация требовала очередного вмешательства Матвея. Да вашу ж мать! Я ударил по рулю на повороте, выворачивая рулевое колесо вправо. Выехал на трассу и надавил до упора на газ.
– Сообщили, что если стану противиться – найдут на меня управу, – тараторила растерянная Раиса Иванова. – У них на руках были показания свидетелей, изложенные в письменном виде с подписями, заверенными нотариусом, что якобы я применяла физическое насилие над детьми, унижала и обзывала их, подавляла детскую хрупкую психику. Находясь в нетрезвом состоянии, избивала ребят за непослушание. Была невменяемая. Этого достаточно, чтобы открыть уголовное дело против меня.
– Что за чушь собачья? – гневно возразил я. – С хорошим адвокатом это враньё можно оспорить!
– Они подкупили детей. Как минимум троих. Вы бы только слышали… – женщина пыталась унять рыдание. – Мальчики, словно под гипнозом, подтвердили в один голос. Я в отчаянии, Дмитрий. Я же голоса никогда не повышала, а тут… Что они детям наобещали? Зачем всё это?
– Успокойтесь, Раиса Ивановна. Я попробую Вам помочь. Только свяжусь со своим адвокатом. Что с документами Алекса? Почему усыновление под угрозой?
– Эта мымра крашеная попросила дело Александра. Сказала, что мальчика будут готовить для усыновления семьёй из Европы. Предупредила, что Вы обязаны вернуть его в течение суток. Иначе…
– Что за бред? А как же документы, что я подписал вчера? Мы оформили гостевой режим на целый месяц. Как раз столько, сколько нужно времени на усыновление. Разве нет? Почему Вы молчите?
Хотелось раздавить в щепки руль, растереть в порошок.
