заикаюсь. После сна король вызывает легкую панику, – приветствую.
– Какая же ты красавица! Даже утром, – говорит он весело, не улавливая моего настроения. – Иди сюда, покружись.
Хватает меня за руки и притягивает к себе. А потом крутит, рассматривая, как товар.
– Т–ты что себе позволяешь?! – на этот раз заикаюсь от возмущения.
Меня пока еще не разоблачили и пираньям не скармливают. И я не игрушка.
– Прости, душа моя, – он прижимает ладонь к груди, словно раскаивается, – но я так счастлив. Ведь невеста моя – истинная красавица. И день твоего рождения – повод для великой радости. Вносите!
Громко приказывает Генрих, заканчивая свою приторную речь.
На миг пугаюсь. Что такое сейчас внесут? Приговор?
Но в покои входят мои же слуги с большими вазонами, наполненными цветами. Здесь и простенькие ромашки с вереском, и величественные лилии, и маленькие крокусы. Нет только роз. Но я, кажется, догадываюсь почему.
– Ого! Красиво, – тихо восклицаю, восторженно осматривая комнату.
Теперь она превратилась в настоящий цветник. Невольно улыбаюсь.
– Нравится?
– Очень! Спасибо, – искренне благодарю. – Розы, я полагаю, ты оставил моему садовнику?
– Да, не стал забирать у него минуту славы. Посмотрим, расцветут ли они на кустах ко времени.
– А откуда все эти букеты? Это ведь наверняка очень сложно, достать их в это время.
– Королю многое подвластно, – Генрих пожимает плечами и по–мальчишески усмехается.
Снова вздрагиваю, припоминая сон. Действительно подвластно многое.
Черт. Я целый день буду о нем думать? Тогда нужно скорее пузырек использовать. Он, помимо основного эффекта, делает людей добрее и честнее.
Не смогу найти Генриху невесту, так узнаю у него, способен ли он скормить человека пираньям. Солгать не сможет.
– А–хах, – выдавливаю из себя жеманный смех.
– Как бы там ни было, – продолжает Генрих, – это еще не подарок. Основное получишь позже.
Притягивает меня за талию и ведет к выходу.
Н–да, видела я ночью, что получу позже. Где там ягодный напиток моей поварихи? Доработаю его секретным ингредиентом.
Глава 16
Пока завтракаю, наблюдаю за слугами. Все куда–то бегут, что–то несут. Между ними раздаются суетливые крики.
М–да, качаю головой, день рождения мне уже не нравится.
– Ты не в восторге? – спрашивает Генрих, усмехаясь.
– Что вы, ваше величество, как можно. Сегодня столько народа придет чествовать меня. Обожаю! – прижимаю руку к груди и манерно закатываю глаза.
– Рассказывай. Но я тоже не люблю, когда много людей.
– А как же приемы? – ловлю Генриха на лукавстве.
– Так они для подданных. В свой день рождения я их не приглашаю. Меня всегда
