государственное, сделано. Звонит Марфуша довольная в дверь свою. Открывает бабка, от злобы трясется:
– Где ж ты запропастилась, змея?!
Дед, из уборной идучи, подсмеивается за бабкиным плечом:
– Видать, за подружку языком зацепилась!
И отец пасмурный на кухне:
– Марфу токмо за смертью посылать.
– Я Амоню блаженного видала, – оправдывается Марфуша. – Он там на улице поднялся, а потом лечебных попросил. Я ему хлеб с табаком и отдала. Пришлось заново все покупать.
Утихает бабка, ворчит:
– Сподобилось ему, ишь…
– И чего он разглядел? – дед интересуется.
– Стрелецких давить будут.
– И Бог с ними, – машет бабка, хлеб у Марфуши забирая.
– У этих не убудет, – бубнит отец.
– Не убудет, точно! – закуривает дед.
– Вон какие рыла понаели без войны, – зевает простоволосая мать, из ванной выглядывая. – Воронин, морда, на трех «меринах» ездит. Садитесь завтракать, что ли…
Помолились всей семьей Николе Угоднику, позавтракали кашей пшенной с молоком, попили чаю китайского с белым хлебом и повидлом яблочным. Отец поковырялся с портсигарами да пошел на свою Миусскую площадь, торговать. Мама с бабушкой в церковь отправились. Дед с санками поехал на Арбат за дровами. А Марфуша дома осталась – посуду мыть. Перемыла тарелки да горшки, потом себе воротнички школьные постирала да прогладила. А потом села с Умницей играть в «Гоцзе».[2] Играла до обеда, но баоцзянь[3] так и не смогла найти. Его же искать-то надобно не в замке, а в подземелье, там, где глиняные воины стоят, а потом оживают да бросаются, да выбираются из-под земли, да ползут к нашей границе. Пока с ними бьешься, баоцзянь синим светится, а как одолеешь их – сразу исчезает. Попробуй тут найди его! Зато Колька Башкирцев рассказывал, как баоцзянь найдешь – сразу все враги падают замертво, а молодой Государь женится на принцессе Сунь Юн, а для девочек есть ветка: свадьба. Там, он сказал, очень красиво, невеста на пиру меняет шесть нарядов, а потом есть еще одна ветка, запретная: что молодые ночью в опочивальне творят. Это смотреть строго запрещено! И Марфуша это смотреть никогда не будет. А мальчишки, которые баоцзянь нашли, смотрят…
Прошло еще пару часов, прокуковала кукушка настенная. Воротились из церкви мама с бабушкой, приполз дед с санками дров, пришел и отец с площади радостный: продал три портсигара. Удача! С почина купил в аптеке золотник кокоши. Понюхали они с мамой, бражкой запили, и деду с бабкой немного перепало. Отец-то всегда хмурый, а развеселить его токмо кокоша и может. Словно другим он делается – говорливым, непоседливым, задорным. А когда отец задорный – сразу песни поет: «Осень», «Мне малым-мало спалось», «Ясный сокол на снегу», «Кручинушка», «Хазбулат удалой». Сели они с мамой и дедом на кухне петь. Пели и пели, до слез, как всегда. Марфуша тем временем каши теплой навернула, зашла на школьное Дерево, посмотрела, что завтра в школе предстоит:
1. Закон
«Гоцзе» – «Государственная граница»
Баоцзянь – меч
