песней. Она их не усложняла, ограничив их действенность навыками тех, кто их использует. Здесь таких ограничений не будет. Она собирается создать нечто, обладающее собственным сознанием. Это будет отчасти союзник, частично расширение, единое, но разделенное целое.
Льется металл, еще и еще, затачивается край, клинок регулируется на фокусирование и выброс сущности.
Она снабжает меч глазом, помещая его на крылатую крестовину. Ее замысел заключается в том, что связь будет обоюдной, что позволит мечу сообщать своему носителю о развитии битвы и, в случае необходимости, направлять его руку в бою.
Пока что безмолвный меч вкладывается в пустую руку, безжизненные пальцы смыкаются вокруг рукояти.
Когда все готово, она забирается на помост и поднимает свою металлическую руку. Радужка на ее ладони открывается, и она кладет руку на глаза своего создания.
Заходя вглубь, Массасси направляет свою волю. Ее цель – создать идеал, существо, которому нет равных, которое будет обладать силой творить то, что необходимо. Из нее выплескивается сущность, наделяя оболочку светом, наделяя ее жизнью. Часть этого света проходит сквозь его руку, вливаясь в меч и утекая обратно. Подобно ребенку в лоне матери, оболочка тянет жизненные силы из Массасси, вбирая в себя аспекты ее личности. Она пытается удержать сожаления и сомнения и отдать лишь сильнейшие части себя.
Сущность в оболочке обретает форму, удерживаемая линзами и кабелями, и подобно воде течет по внутренним каналам. Она находит собственный ритм и становится независимой.
Массасси отпускает захват и тяжело прислоняется к помосту. На нее моментально наваливаются вся ночная работа, все долгие часы. Старые суставы внезапно заявляют о себе, и все, на что она сейчас способна, – это тяжело дышать, более походя на мешок с костьми, чем на богоподобную императрицу.
Она делает выдох, фигура перед ней – вдох, и воздух начинает трещать от энергии. Три глаза открываются одновременно, и рождается Альфа.
Опускается серебряная рука, предлагая Массасси помощь. Никогда она не соглашалась ни на чью помощь, но сейчас принимает ее без колебаний, и ее аккуратно ставят на ноги.
Впервые за свою жизнь она не одинока.
Поднимая взгляд, она видит глаза чистейшей лазури, как небо в идеальный для полетов день. Они восхищенно смотрят на нее, наполненные любовью.
Она ищет в Альфе трещины, сбои и протечки сущности, и ничего не находит.
– Ты справишься, – говорит она.
Грудь Альфы надувается, реагируя на скрытую похвалу. Он говорит, и его слова разносятся по всей мастерской, заставляя металл звучать, а кровь – петь.
– Я готов, создательница. Начнем?
– О да, – отвечает она, – еще как справишься.
Глава четвертая
«Покой капитана» скользит по морю, оставляя за собой световой
