Но на крыльце никакого града не было, зато стоял дядя Аркадий, председатель их дачного поселка.
– Здоров, Петька! Зайду, будем говорить? – зашел внутрь дядя Аркадий, не дожидаясь Петькиного приглашения. – Течет? – заметил течь дядя Аркадий. – Вот о чем я и говорю.
Он сел в кресло и сразу же закурил. Петька сел напротив и стал доедать свой бутерброд.
– Петька, у тебя чего пепельница мокрая? – спросил дядя Аркадий, потянувшись по привычке за дедовской пепельницей.
– Да так, – махнул рукой Петька. – Пушкина вспомнил.
– Пушкин с мокрыми пепельницами не ходил, будем говорить, – нахмурил бровь дядя Аркадий.
– Он и с сухими не ходил, – решил заметить Петька.
– Не факт, – подумав, ответил дядя Аркадий. – Впрочем, я к тебе не для этого пришел. Разговор есть, будем говорить. Про забор у сторожки.
Дядя Аркадий всегда говорил долго, обстоятельно и невыносимо скучно – хуже дождя. «Ну все», – подумал Петька и подтянул к себе лист бумаги с карандашом. Дядя Аркадий не изменял своим привычкам: он уже не менее получаса курил, вворачивал к месту и не к месту свое «будем говорить» и нудно разъяснял что-то про забор. Петька же, чтобы совсем не скучать, стал рисовать дядю Аркадия. Сначала он его нарисовал курящим, а в облаках дыма материализовывались слова «будем говорить». Потом он изобразил его с усиками как у Гитлера. Потом с рогами и хвостом. Потом в виде ежика. В виде ежика, кстати, получилось лучше всего. А потом дядя Аркадий остановился и спросил:
– Ну что, Петь, надо про забор решать, будем говорить. Ты как?
– Не знаю, дядя Аркадий, – Петька заканчивал обрабатывать иголки на спине у дяди Аркадия. – Я старый забор с детства помню – он мне как родной. Тем более деревянный. А зачем новый, да еще железный – непонятно.
– Как непонятно?! – всплеснул руками дядя Аркадий. – Для солидности!
– Я человек маленький, дядя Аркадий, – Петька закончил с иголками и пририсовывал хвостик. – Мне солидность ни к чему.
– Слушай, Петька, – дядя Аркадий встал с кресла. – Я тебе серьезные вещи говорю, а ты со своей ерундой… Что ты там рисуешь?
Он потянулся за листком, и Петька не успел глазом моргнуть, как рисунок оказался в руках у дяди Аркадия.
– Та-а-ак… – в гневе дядя Аркадий перестал быть похожим на ежика и стал действительно смахивать на черта и Гитлера одновременно. Он скомкал бумагу с рисунками и бросил ее в угол. – Так, будем говорить! А еще про Пушкина тут…
Дядя Аркадий развернулся и вышел.
– Скучно вы говорите, дядя Аркадий, – сказал Петька, глядя на скомканную бумагу. – Лучше б это град пошел, ей-богу.
Дождь не заканчивался до самой ночи, и к Петьке больше в этот день никто не зашел.
Штаны
На следующий день после дождя весь дачный поселок, близлежащая деревня да
