что сама машина не знает цену своему выводу, своему решению. У машины нет мышления – логический подбор вариаций на тему может дать подобный результат. А с тех пор, как ученые открыли грандиозную систему параллельного существования расщепленной частицы, на каком бы расстоянии машины ни находились друг от друга, они стали молниеносно отвечать на любые вопросы, поставленные инженерами. Практически параллельные частицы стали работать со скоростью человеческого наития, вдохновения, интуиции. Но Асури понимал, что дело исключительно в новой скорости выбора из сонма вариаций одной, нужной и уже продуманной в своей динамике аксиомы. Скорость, скорость и ничего больше.
Но тут же вопрос совсем о другом – о подсознании. Это оказалось совершенно необычным предложением машины. Афа был и счастлив, и озадачен. И счастлив, и взволнован. Счастлив потому, что его идея вкладывать в машину исключительно мифологемы и константы мышления дала свой результат: машина реально думала и соображала. Асури вспомнил, как уговаривал инженеров-разработчиков микросхем создать условия пустого банка, в котором заполнялось только полтора-два процента свободного места, а остальное пространство оставлялось для заполнения самой машиной. И, самое главное, микросхемы были сконструированы так, что миновать возможность заполнения пустого пространства самостоятельными выводами было невозможно. В то же время алгоритм обращения к таким машинным зонам был не прописан и какое-то время банк заполнялся всяческой ерундой. Ученые нервничали, а Асури ждал. И дождался – «Лотос» спросил о подсознании.
XI
Профессор очнулся – хотелось есть. Он вспомнил, что, кроме нескольких глотков Hennessy, во рту у него сегодня ничего не было. Телевидение вновь и вновь повторяло события дня. Иштву Бигари показывали несколько раз, он давал интервью. Говорил, что продолжит начатое профессорами Стаевски и Асури, что-то, конечно, изменит в исследованиях и разработках. Безапелляционно утверждал, что предыдущее руководство мало уделяло внимания самостоятельному мышлению «Лотоса»…
– Что за чушь! – не выдержал Афа. – Что ты несешь, балбес? Тебе ли знать об исследованиях института!
Жужжание смартфона вернуло его пусть и в удручающее, но реальное состояние. Рейтинг медленно, число за числом, сползал к отметке в 3400, за которой уже не существовало никакой надежды на возвращение. Профессор лично устанавливал эту отметку как точку невозврата в нормальное общество.
– Успокойся, Афа, прежде всего успокойся… Это ошибка, и вскоре все вернется на круги своя. Сейчас твоя задача – не опустить рейтинг за границу дозволенности проживания в социально-порядочном обществе.
Асури говорил громко и отчетливо, самому себе отдавая приказы. В голове роились совершенно противоположные мысли, а рейтинг неумолимо стенографировал каждое внутреннее движение профессора.
– К черту общество, к черту порядочность,
