ноги по-турецки.
– Нет, пожалуйста, расскажи ещё, – взмолилась Катя.
– Ладно, – вздохнул Веснушка, – хотя, наверно, это самая грустная история на свете. Так на чём я закончил?
– На том, что «дальше неинтересно», – подсказала Катя.
– Неинтересно? – прямо-таки вспыхнул Веснушка. Он сердито дёрнул молнию на курточке сначала вниз, потом вверх. – Ах так, значит, тебе неинтересно?
– Нет, мне-то интересно, очень интересно, – попробовала объяснить Катя. – Это ты сам сказал «дальше неинтересно».
Веснушка вскочил на ноги. Он хотел выпрыгнуть из чайной ложки, но, к несчастью, поскользнулся и упал на спину, задрав кверху тонкие ножки. От этого он рассердился ещё больше, обиделся, так и запылал.
– А ну покажи мне его. – Веснушка прыгнул на край блюдца, угрожающе стиснул раскалённые кулачки. – Подавай сюда этого «Дальше»! Я ему сейчас задам хорошую трёпку!
– Какого «Дальше»? – в недоумении спросила Катя.
– Какого-какого! Того самого! – Веснушка просто захлёбывался от обиды, гнева. – Ты сказала «дальше неинтересно». Кто он такой, этот «Дальше», которому неинтересно, как случилось это ужасное несчастье, как я оторвался от моего Солнышка? Где он?
– А… – вдруг догадалась Катя. – Да нету никакого «Дальше». Дальше – это значит, ну, что было потом, понимаешь?
– Если нет никакого «Дальше», так зачем же ты подняла весь этот шум, устроила скандал? – сердито посмотрел на Катю Веснушка. – Ну и характер у тебя, как я погляжу…
Веснушка неодобрительно покачал головой. Но Катя видела: он уже успокоился. Из красного стал оранжевым, потом жёлтым.
– Так на чём я закончил? – снова спросил Веснушка.
Но Катя из осторожности промолчала, не стала ему подсказывать.
– Ах да! – сам вспомнил Веснушка. – Я остался один на тёмной площади. Не представляешь, как мне было страшно и одиноко. Ведь я совсем не привык к самостоятельной жизни. К тому же, понимаешь, темнота. Липкая, жадная Темнота-Темнотища. Она окружила меня сверху, снизу, со всех сторон. Ты только представь себе: маленький солнечный луч один-одинёшенек в полной темноте.
– Смотрите, смотрите! Летающий огонёк! – крикнула какая-то женщина и накрыла меня платком.
Можешь не сомневаться, я скорее-быстрее-сейчас же-немедленно прожёг платок и вылетел на волю.
Но отовсюду ко мне тянулись руки. Люди кричали, указывали на меня пальцами. Скажу тебе откровенно, я совсем потерял голову, начал метаться по площади.
Я налетел на гладкий щит начальника королевской стражи. Зацепился за чью-то алебарду.
Мне хотелось только одного: куда-нибудь спрятаться, скрыться. Прийти в себя, передохнуть хоть немного, понять, что со мной случилось. И тут мне повезло: я увидел старый глиняный кувшин с отколотым горлышком, валявшийся на земле. Я нырнул в него, скорчился на самом донышке. Кто-то ударил кувшин ногой, и он покатился, дребезжа и подскакивая. Ещё счастье, что не развалился.
Наконец все разошлись,
