к себе.
Мишка заметила, что Бессонов уже был в одной рубашке, с двумя расстегнутыми пуговицами у ворота. На его лице появились глубокие морщинки усталости, залегшие вокруг глаз. А у Мишель возникло неудержимое и необъяснимое желание приготовить хозяину дома чашку ароматного успокаивающего чая.
– А мы на желание, – подмигнул Ажур девушке, быстро сдавая карты и шефу, – Шеф, хорошо, что пришел. А то Мышка нас в который раз уделала.
Бес пропустил замечание Степана мимо ушей. Лениво взглянул на карты, и откинулся на спинку кресла.
Удача отвернулась от Мишель в этот раз. А может быть, Мишка просто не могла сосредоточиться, как следует, постоянно отвлекаясь на Бессонова. Ей хотелось крикнуть: «Какого черта ты сидишь здесь?!». Но, разумеется, она молчала.
Миша настолько увлеклась попытками отстраниться от влияния Беса на нее, что не заметила, как выиграла и в этот раз.
– Я больше не играю! – обижено бросил Ажур карты на стол, – И кукарекать больше не стану, Мышка! Придумывай другое задание.
После небольшой паузы, Мишка решила отправить Степана за шоколадом на хозяйскую кухню. Бек должен был принести горячего чая. А Бес … Хозяин дома смотрел на девчонку тяжелым свинцовым взглядом.
Серые глаза выжигали ее изнутри. Расплавленный, кипящий свинец причинял практически физическую боль. Будто стальные тиски сдавили легкие, не пропуская кислород.
Мишка прикрыла глаза, но знала, что Бес смотрит на нее, не мигая. Изучает, читает все мысли по мимике и малейшим движениям тела.
Она предполагала, что так будет. Но не могла спрогнозировать своей реакции на его взгляд.
– Чего ты хочешь? – голос Беса прошелся по оголенным нервам, выворачивая их наружу, и будто присыпал солью кровоточащую рану.
Мишка молчала, глубже забралась в кресло, едва ли не с ногами, только бы оказаться как можно дальше от Бессонова. Но и убежать из комнаты не могла. И не потому, что боялась. Страха не было. Вернее, был. Но не тот, что толкает жертву на побег. А тот, что заставляет тянуться к своему преследователю. Заставляет замереть под действием гипнотического взгляда и выбросить все мысли о бегстве, когда подсознание вопит о необходимости отыскать безопасное место, но тело словно парализованное, отказывается двигаться.
Бес подался вперед, уперся локтями в свои колени и сцепил руки в замок. Он молчал, выжидая, когда девчонка облачит свое желание в слова. Ради этого он даже скинул пару козырей, чтобы проиграть и увидеть, к чему приведут девчонку ее храбрость и бравада.
– Что ты хочешь? – повторил Харитон, и в этот раз Мишель не смогла спрятать взгляд.
Она утонула в сером, тягучем, свинцовом омуте, ставшем вдруг черным и пугающим. Она чувствовала, что если отведет взгляд или прикроет веки – то задохнется, захлебнется этой горечью и чернотой, что плескалась в свинцовых глазах.
– Песню, – несмело ответила Мишка, – Я хочу песню.
– Включить? –
