наблюдая, как пара крепких парней буквально тащат пленника к нему, Бес медленно надел перчатки.
– Ты реально страх потерял! – увидев Бессонова, взревел Заверин, – Старшие этого с рук не спустят!
– Старшие не спустят того, что ты их кинул на бабки, – спокойно возразил Бес.
– Ты о чем?! Какие бабки?! – возмущался Заверин, пытаясь вырваться из удерживающих его рук.
– Ты, СашОк, стал слишком жадным, – невозмутимо произнес Бес.
Больше пояснений от Бессонова никто не дождался. Да и не ждал. Заверин понял по глазам, что это конец. Прав Бес, тупая жадность его сгубила. А Бессонов не тот человек, чтобы прощать ошибки.
Едва заметный кивок головы и Заверина перестали удерживать. Люди Беса отошли на несколько шагов и повернулись спиной к шефу.
Белоснежное покрывало укутывало мужчин, отсекая их от всего мира. Короткий рывок, и Заверину не хватает воздуха, легкие разрывает от невозможности сделать глоток кислорода. Стремительное движение, одно единственное, щелчок, и противник бездыханным телом повалился на занесенную снегом землю. Кривая ухмылка скользнула по лицу Беса. Секунду он стоял над телом Заверина, глядя, как его лицо припорашивает чистым ледяным покрывалом.
Уже на обратном пути в зеркале заднего вида Бес видел, как особняк Заверина содрогнулся от взрыва. Все здание охватило пламенем, напоминая Бесу о том, что он и на этот раз победил в игре со смертью.
– Нет, Батя, ты давай не ври, – смеялся Ажур, сидя за обеденным столом, – Говори, как было. Хватит басни лепить!
Мишель, расслабленная хорошим вином, веселыми разговорами мужчин и вкусным ужином, смеялась очередной шутке Степана. Борис Андреевич щурился и сверкал лукавым взглядом.
– Ей-богу, Степан, как на духу говорю! – честному выражению лица мужчины мог бы позавидовать и младенец, – Так оно все и было!
– Да не пи…. Пиликай! – махнул рукой Ажур, – Миша, не слушай ты старикана! Соврет, недорого возьмет.
– А мне кажется, Борис Андреевич не врет, – смеялась Мишель в ответ, – Допускаю, что только лишь капельку приукрасил историю. Так ведь, Борис Андреевич?
– Разумеется, – согласился Батя и собрался уже приступить к изложению очередной истории из своей бурной биографии, но не успел. В коридоре раздались тяжелые шаги хозяина дома и каждый из присутствующих насторожился.
Бес, одетый в пальто, с тающим в коротких волосах снегом, стоял в дверях кухни. Его серый, пропитанный свинцом взгляд лениво заскользил по накрытому столу, на миг задержался на стуле с высокой спинкой, который обычно занимал он сам. Взгляд лениво перебрался к нетронутым столовым приборам, предназначенным, очевидно, для него. А потом вновь замер на стуле.
Мишель не видела лица Беса. Да ей и не нужно было смотреть на него, чтобы понять и ощутить недовольство хозяина дома на себе. И дернул же ее черт занять самый удобный на вид стул. А Ажур с Батей тоже хороши,
