стены, торопливо перешагнула через неё и припустила прочь, оглядываясь на случай погони. Впрочем, беспокоилась она напрасно. Судьба похищенных орков никого не волновала.
Остановившись на приглянувшейся полянке, великанша разжала объятья и восторженно рассмеялась, глядя, как на землю посыпались вопящие от ужаса пленники. Восторги орков быстро увяли, далёко не всё смогли подняться на ноги, а с десяток остались лежать со сломанными конечностями. Старый шаман и вовсе отправился к предкам до срока. Перешёптывающиеся орки гадали, не придётся ли им позавидовать ушлому проныре, который сумел избежать столь незавидной участи.
Запрыгав на одной ножке, дева провозгласила:
– А теперь свадьба, – и стала придирчиво осматривать пытающихся улизнуть «женихов».
– Хороша красотка, но не в моём вкусе! – Рявкнул молодой шаман и переместился обратно в столицу.
Великанша придирчиво осмотрела оставшихся мужчин, выбрала одного, самого мускулистого, и, плотоядно улыбнувшись, заключила бедолагу в стальные объятия и что-то нежно заворковала. Несчастный застонал, у него захрустели ломающиеся рёбра, а изо рта хлынула кровь.
– Аааа, – заревела девица, обиженно сопя, выбросила изломанный труп и потянулась к следующему орку. Через полчаса великанша осталась в гордом одиночестве и, глотая слёзы и что-то неразборчиво бормоча себе под нос, потопала назад за новыми игрушками.
В городе поначалу поднялась паника, но вскоре улеглась. Местные жители с удивлением заметили, что «Царь Баба» интересуется исключительно орками, и успокоились. Всё только и ждали, когда сыны Великой Степи, наконец, уберутся восвояси. Орчанки зло сыпали проклятьями и прятали своих мужиков вне зависимости от возраста в кибитках и старательно мозолили врагине глаза.
Крисиг подошла к пожилой воительнице, которая тут верховодила, и предложила:
– А, давайте, Царь Бабу изведём? Вот за эти бусики, – белокурая феечка восхищённо уставилась на массивное украшение из чёрного агата, оправленного в эльфийское серебро.
– Шла бы отсюда, пигалица, – недобро рыкнула пожилая орчанка, – Кто ты такая, чтобы у меня плату требовать за то, что тебе не по зубам.
– Ну, как знаете, бабуся, – обиделась белокурая девчонка, – Никто из взрослых Фей вам помогать не станет, тут ваши намудрили, а студенты теперь тоже не станут решать сугубо оркские проблемы, – она развернулась, чтобы уйти, но две мелкие зеленолицые нахалки решили немного подразнить чудачку, им уже выть от скуки хотелось.
– Иди отсюда, моль бледная. Ты не фея, а какая-то очень тупая человечка.
– Да где ты видела, Шиака, таких страшных и тупых фей?
– Ты, как всегда права, Гунша. Это какая-то сопливая босячка. Давай её свяжем и продадим
