были подобраны не по погоде. Лодочки на шпильках, попади в меня молния! Вот угораздило. Я абсолютно не помню процесс своего одевания, в то время, как милейшая миссис Кларк, воспользовавшись моментом, преобразила «бессознательную» меня в порядочную леди.
Между редкими вспышками раздражения от вечно утопающих в земле каблуков, я, конечно, глубоко переживала свою утрату. До мозга медленно доходило осознание потери, а отрицание резко сменило чувство острой боли, сжимающей мне горло. Но боль вскоре затмил гнев и жажда мести. Во чтобы то ни стало!
Я смотрела на свежую могилу отца. Чета Кларк стояла по обе мои стороны, Кевин приобнял меня за плечи, Барбара положила голову на мое плечо:
– Мы будем ждать тебя у машины, дорогая, – мягко сказала она, – не торопись.
Оставшись в одиночестве, какое-то время я молчала. Что обычно говорят в таких случаях?
– Нет, – резко выпалила я, – пока я не завершу то, что ты начал, пока не отомщу, ты не… Я тебя не отпущу! Ты будешь жить. Я не прощаюсь.
Мне уже хотелось уйти, но ноги не слушались, каблук упрямо вонзился в землю, приковав меня к месту.
– Я тоже потерял родителей, – сказал незнакомый голос рядом.
Я обернулась, и заметила молодого парня в черном костюме с белой рубашкой и черным галстуком поверх, его волосы были аккуратно зачесаны назад. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить его лицо, и понять, какое отношение он имеет к отцу, ко мне, к отделу.
– Я Макс, Макс Джонсон, – представился незнакомец, протягивая ладонь.
– Я недавно в отделе, – добавил он.
– Элла, – сухо ответила я, не замечая протянутой ладони. Не то чтобы мне хотелось показаться холодной стервой, просто сейчас было не время для знакомств. Уже там, на кладбище, я обдумывала план действий. И он не включал в себя время на жалость и сочувствие.
– Мне было пятнадцать, когда меня вызвали в кабинет директора посреди урока, полицейский сообщил, что мои родители погибли в автокатастрофе, – рассказывал парень, – понимаю через что ты сейчас проходишь.
Хмуриться я не переставала, мое раздражение и негодование начали возрастать. Неужели не видно, что я не слушаю? Он продолжал рассказывать, говорил о своих чувствах, о боли потери и одиночества, о том, как он мечтал, чтобы рядом был кто-то, кто понимал бы его состояние. Нет. У меня явно не было такого желания.
– Спасибо, – утомленно выдохнула я, – также приношу свои соболезнования, – может получилось слишком равнодушно, но как уж вышло. С трудом вытянув один каблук за другим из влажной земли, я развернулась и направилась к парковке.
– Благодарю! – искренне воскликнул парень и поспешил за мной. Он немного опешил, когда увидел, что я сажусь в машину начальника, остановился, как вкопанный, хлопая глазами.
– Джонсон, – строго сказал Кевин, – зайди ко мне позже.
– Да,
