мне в нём нравятся. Он не пытается меня учить жить. Я с ним, но в то же время свободна. Он не сковывает, не ограничивает, не давит. Мне уже доводилось видеть несчастных девушек в отношениях с тиранами и ревнивцами, которые то и дело пытались их морально подавить, отчего я ценю Стивена и его мягкое присутствие в моей жизни ещё больше. Может, дело в годах, – он на пять лет старше меня, одного возраста с Леоной, – потому и мудрее, чем мои сверстники.
Я ложусь рядом и обнимаю его, опустив голову на плечо. Спать в одежде не самый удобный вариант отдыха, но лучше так, чем одной. Вслушиваясь в глубокое дыхание Стива, я чувствую спокойствие и безопасность. Таблетки начинают действовать.
Среда
С пробуждением приходит и понимание, как отчаянно я хочу открыть глаза и оказаться в своей комнате с постерами на стенах. Надежда, что всё это просто кошмар, не покидает меня до последнего. Но даже с закрытыми глазами я знаю, что лежу в гостевой спальне маленького неуютного домика в Хосдейле: слышу тиканье часов, под которое вчера засыпала.
– Позавтракаем? – шепчет Стив, повернувшись ко мне лицом.
Его вопрос слышится мне до безумия аккуратным, словно одно слово невпопад или не та тональность способны довести меня до слёз. Его забота льстит мне, я не привыкла к такому по отношению к своим чувствам. Леона никогда не боялась, что может обидеть меня, и всегда говорила прямо в лоб, что она думает обо мне и окружающих.
– На меня даже не рассчитывай, – произношу я, чувствуя подступающую тошноту.
Я сажусь и опускаю ноги на выцветший прикроватный коврик. Окно ещё закрыто, но даже так понятно, что солнца на улице нет. Желудок бунтует. Не понимаю, почему в фильмах люди при стрессе начинают есть ещё больше, когда тут и крошка в горло не лезет.
– Кофе? – предлагает он.
Вспомнив вчерашний дешёвый кофе в руках сестры, мотаю головой и отправляюсь прямиком в ванную. Идея привести себя в порядок сегодня кажется нелепой… Разве можно быть похожей на человека, когда у тебя под глазами огромные мешки, кожа у висков настолько натёрта, что жжёт от прикосновений, а взгляд потухший и подавленный? Тем не менее я принимаю душ, чищу зубы и причёсываюсь. Натягиваю траурное платье, хотя от одного его вида меня воротит. Нет, само платье очень даже ничего, если бы не повод!
Ни черта не легче.
Если бы дело было только в моём желании, то я бы сегодня вообще не вылазила из постели. Как бы это ни было эгоистично, но я не хочу идти на похороны. Я не хочу слушать речь по матери, не хочу видеть её в гробу. Не хочу прощаться. Но в то же время знаю, что если не пойду, то потом буду жалеть. Я впервые в жизни так остро чувствую раздвоение личности.
Выхожу из ванной, через силу волоча ноги, и встречаю Стивена с обеспокоенным взглядом. Он всматривается мне в глаза, словно ожидает очередной истерики, но всё это в прошлом. После срыва я постоянно ловлю от него этот взгляд. Он же не думает, что я настолько слаба, чтобы сдаться? Пока есть хоть какие-то силы, я буду жить.
