на свой манер, а, во-вторых, у них была общая куча чистой одежды, которую каждому было лень разобрать после сушки.
– Ты хоть предупреждай, – конечно, Миркину, или, как звали его нормальные люди, Миру, не было жалко своей одежды, особенно для симпатичной девушки, просто он не любил, когда его вещи брали без спроса.
2
Был вечер, накрапывал легкий дождь. Мир только что освободился после работы. У него должно было быть свидание, но она не пришла. Трубку тоже не брала, на сообщения не отвечала. Домой идти особо не хотелось. Еще и спектакль был так себе. Мир работал актером в маленьком театре.
Единственное чего хотелось в этот вечер, так это хорошенько напиться. Но денег особо не было, в маленьких театрах начинающим актерам не то, чтобы много платят. Может, если бы не эта зарплата, которой хватает только на пачку пельменей, она бы и пришла. Ее ведь тоже можно понять, только и делать, что гулять, не имея возможности даже в кафе зайти, рано или поздно надоедает. В печальных мыслях, сам того не заметив, Мир дошел до круга, особого места, где он раньше тусовался со своими однокурсниками.
Круг представлял собой четыре лавочки, равноудаленно расположенных от центральной клумбы где-то во дворах Покровки. Больше в этом месте ничего примечательного не было, но только не для того, кто был студентом в школе Табакова. А Мир таковым когда-то являлся.
Неизвестно, сколько он там просидел, размышляя о своей жизни и творческом пути, может целую вечность, может пару часов, только всему приходит конец. Рядом обрисовалась невнятная высокая фигура в желтой куртке.
– Извини, я присяду тут? – спросила фигура. Другие лавочки были свободны, но Миру было все-равно, он кивнул.
Фигура уселась, расстегнула рюкзак и достала бутылку с прозрачной жидкостью.
– Вино, – пояснила фигура, – будешь?
После такого предложения фигура перестала быть просто фигурой, у нее появились очертания довольно милого мужского лица с вытянутой челюстью, пухлыми губами и отросшими волосами.
– Мирослав, – представился Мир. Фигура обрела мужские черты, а, значит, необходимо пожать ей руку, во всяком случае так его учили.
– Стас! – у него не было никаких предрассудков по поводу рукопожатий, когда кто-то протягивал ему руку, он добродушно ее пожимал, на этом все.
– Это ж ты вроде сейчас в спектакле играл? – спросил Стас, указывая пальцем в сторону театра.
– Вроде я, – меньше всего Миру сейчас хотелось думать и говорить о театре, по крайней мере пока он не дошел до определенной кондиции.
Стас быстро уловил интонацию и решил пока не заговаривать о театре, мало ли. Опыта общения с актерами у него не было никакого. Хотя, если хорошо подумать, в школьное время его друзья посещали актерский кружок, может это считается? Не зная зачем, Стас добавил:
– Ты не подумай, я не какой-то там сумасшедший фанат, у меня у самого парочка друзей – актеры.
Миру было решительно все-равно. Стасу тоже,
