в трубку, Гектор остановился на еще одном светофоре и стал наблюдать, как водитель спортивной купе выбежал из машины. Гектор схватился за ствол и, как сокол, стал следить за каждым его шагом.
Оставив дверь открытой, мужчина подбежал к впереди стоящему синему минивэну и стал давить всем весом на его багажник: так, будто не дает чудовищу выбраться.
Из минивэна затем вышел смеющийся парень с поднятыми – как-то так вопросительно и сочувственно – бровями, будто спрашивает: «Что ты творишь, дурачина?» Другой продолжал удерживать багажник и что-то прикрикивать.
– Ладно, Гектор. Туфли и пальто, поняла.
– Я буду… – он отпустил пистолет. Загорелся зеленый, и Гектор нажал на газ. За секунду он обогнал водителей, которые все еще смеялись между машин, и заметил на багажнике минивэна наклейку с репликой Ходора из Игры Престолов «Hold the door!» – … я буду через пару минут, – сказал он.
Через мгновение после того, как закончился разговор, раздался жуткий металлический грохот. Гектор вздрогнул плечами.
За день до этого дальнобойщик, не спавший три ночи, выпросил еще один рейс, чтобы оплатить университет сына. Находясь на грани человеческих возможностей, поля зрения дальнобойщика хватило лишь на то, чтобы увидеть сигнал светофора, которому он привык доверять. Но, к сожалению, приятель светофор не был обучен проверять дорожную ситуацию – хотя технически это возможно – и сказал водителю: «Езжай, все чисто».
Шестидесятитонная цистерна с молоком въехала в купе и минивэн, превратив их в жестяные груды, напоминающие пару смятых банок из-под газировки.
«Только что они смеялись, – подумал Гектор и продолжил смотреть на дорогу, – а теперь от них остались лишь тряпки и пенсионные накопления. Вряд ли кто-то будет разбираться в тонкостях этой аварии. Вряд ли кто-то сделает вывод о том, что существует некая очевидная проблема дорожных происшествий, которую можно устранить автопилотами или нейросетями для регуляции движения. И уж точно вряд ли кто-то потратит деньги, чтобы ежегодно сохранять более одного миллиона человеческих жизней, что по количеству людей сравнимо с населением Екатеринбурга. Все, что человечество может предложить водителю цистерны – сесть в тюрьму и подумать о своем поведении».
Справа от трясущейся руки Гектора лежал телефон. Он включил музыку, которую слушал накануне: что-то клавишное, минорное – на экране бегущей строкой последовало название: «Оулавюр Арнальдс. 1440».
– Нет… не сейчас, – Гектор оставил несколько отпечатков крови на экране и включил Хабанеру из оперы Жоржа Бизе. – Мария… Мария… не подведи…
Он водил острым носом вслед за воображаемым смычком, который задавал ритм на струнном инструменте. Сопрано пробудило в Гекторе чувство прекрасного, из-за чего желание жить обрело дополнительный нарост в виде «и ради этого тоже».
Наконец, машина Гектора пронеслась под открытый шлагбаум возле элитного на вид камня, на котором написано: «Feel the privilege of choice». Парковка заполнилась шумом, будто на кухне кто-то насыпал пшенку в пустую каструлю.
