Плешак, озабоченно оглядывая штабель коробок с электрочайниками, – ты вон тот край подровняй, чегой-то на перекос пошёл. Ну, так чего?
«Играть в слова» – объяснять Гаору, какое слово что значит и откуда оно такое взялось, Плешаку очень нравилось. И они трепались почти без умолку.
А Гаор всё больше убеждался в правоте Седого. Это не отдельные слова, не просто неправильности, а настоящий язык. И начав его учить хотя бы для того, чтобы в нём меньше видели чужака, он всё с бóльшим интересом делал его своим. Незаметно для себя он всё чаще вплетал в речь новые, недавно ещё непривычные чужие слова, а теперь простые и понятные. Большинство говорило на смеси ургорского и… вот как называется этот язык, никто даже случайно не обмолвился. Опять же, как говорил Седой. «Они» и «мы», но кто они, «мы»? Ургоры, голозадые, лягвы… это понятно. «Мы» – исконные, тутошние, он уже знал эти слова, разобравшись с помощью Плешака, что по сути это то же самое, что коренные жители, аборигены. Но опять же, кто «мы»? Аборигеном или або себя не называл никто. И за «або», скорее всего, могут врезать, проверять догадку на практике не хотелось. Спросить впрямую? Нет, раз об этом так молчат, то спрашивать – это нарываться. Ты в разведке. Это что касается надзирателей, отстойников и тому подобного. И на редакционном задании. Это – для всего остального. Задача журналиста – разговорить собеседника, сделать так, чтобы тот сам захотел дать тебе информацию, лобовые вопросы не годятся. Ну, так и не будем. Спешить ему некуда.
И ему самому есть, что рассказать им. Понятно, что сегодня вечером придется рассказывать о машинах. Какие они бывают, чем танк отличается от трактора, а легковушка от грузовика. Что ж, он не против. Когда информацией делятся, её количество увеличивается. «Первый парадокс журналистики», – любил говорить Туал.
В очередную выдачу Гаор неожиданно получил прибавку. Синюю фишку.
– Три белых за склад, и одну синюю за машину, – распорядился Гархем.
Про «мягкие» и «горячие» речи не было, раздеваться не заставляли, так что всё у него обошлось прямо-таки прекрасно.
В спальне Гаор уложил фишки в тумбочку и пересчитал сигареты. До сих пор он определенную себе норму выдерживал и до следующей выдачи должно хватить. Проверил зажигалку, посмотрев её на свет. Тоже должно хватить. Такие обычно рассчитаны на шестьдесят щелчков, и их выдают через одну сигаретную выдачу. Сдаёшь пустую и получаешь новую – объясняли ему.
– А если раньше кончится? – поинтересовался Гаор.
В ответ не слишком весело засмеялись.
– Значит, лишнего курил. Не положено.
– А могут и влепить.
– Не, за это «горячих» не дают. Так, «по мягкому», и то, скажем, раза два.
– А это на кого нарвёшься.
– Да, могут и просто по морде смазать.
– А могут…
– Они всё могут, – мрачно сказал недавно появившийся мужчина.
Щетина вокруг рта была у него ещё реже и короче, чем у Гаора, чёрные прямые волосы густой чёлкой закрывали лоб, так что клейма не видно. А спрашивать впрямую Гаор,
