едва не перешел в рыдание. – А как узнает, всегда просит, чтоб я привёл вас с Вадимом. Она помнит о тебе, жаждет тебя видеть, она…
– Ну, разумеется. – Злоба судорогой прошлась по Сашиному лицу.
Петр Сергеевич смотрел на Сашу, в тысячный раз изумляясь, как он похож на Марысю. Они словно разнополые близнецы, разве может быть сын так похож на мать?
– Она твоя мать, Саша… Она выносила тебя и родила в муках…
– Это не делает ее моей матерью. Море – вот моя мать, оно дало мне гораздо больше материнской любви, нежели могла дать эта сумасшедшая.
– Сашенька… – Губы Петра Сергеевича задрожали, он стал похож на беззащитного ребёнка.
Что же это делается? Разве может Саша так ненавидеть мать? И Вадим с похорон Павла ни разу ее не посетил, под разными предлогами отказывается водить к ней Арсения. И как он, Петр, мог недоглядеть?
– Папа, она больна и социально опасна. – Саша понизил голос, но говорил твёрдо. – Ее место в психиатрической клинике.
– Как я помру, вы с Вадимом ее туда и отправите?
– Конечно! На следующий день.
– Я запрещаю вам, слышишь? Это моя последняя просьба. Вы не имеете права не уважить меня. Что с вами творится? Что конкретно с тобой творится? Ты заставляешь меня желать скорейшей смерти твоей матери, потому что я знаю, что мне не суждено умереть в блаженном спокойствии, как тестю. У меня два взрослых сына, но не на кого оставить Марысю.
– Я повторяю, что она больна и социально опасна. Отдать ее в богадельную на попечение знающих врачей – милое дело.
– А я повторяю, что запрещаю! – Петр Сергеевич грозно поднялся с места, но ноги не удержали его.
Саша поспешил поднимать отца. Он обижался на него в детстве, но повзрослев, многое понял. Теперь ему казалось, что он любит Петра Сергеевича. По крайней мере сейчас Саша был напуган и неравнодушен.
– Хорошо-хорошо. – Саша обнимал отца как ребёнка. – Я помогу тебе, держись. Ради Бога, не нервничай так больше. Прости меня. Я сделаю так, как ты хочешь. Ну, а ты настраивайся жить долго. Клади руку мне на плечо, вот молодец.
Этой ночью Вера с Сашей претворялись, что спят беспробудным сном, но оба не сомкнули глаз до утра.
Бренное тело тяжело оседает,
Взлетает последний вздох.
Дыханье предательски покидает,
Время подводит итог.
Жутко так это, но неизбежно,
Мрачность и свет слились.
А мир заживет без тебя по-прежнему.
Не веришь? Да сам убедись!
Не стоит на мир обижаться, что весел,
Ведь он знает главную тайну:
Что каждая черточка в мире чудесна,
Ничто не бывает случайно.
Останешься ты в своих школьных тетрадках,
В фирменном вкусном рецепте.
Останешься в памяти болью
