за спиной, белых летних мокасинах, легко спускается по лестнице, практически бежит вниз. Шум заводящегося мотора ее мини. Анна спускается позже с Сашкиным чемоданом в руках. Я остаюсь один в доме, завариваю еще чашку кофе, долго стою в Никиной комнате, рассматриваю ее наброски. Потом спускаюсь опять на веранду, читаю местную газету, лениво щелкаю пультом телевизора. Через пару часов после их отьезда звонит телефон, я поднимаю трубку, долго не могу понять, что я слышу на другом конце провода. Полиция, открытая машина, что происходит? Потом в объяснениях понимаю – случилось что-то страшное. На дороге, недалеко от дома найдена машина Ники. Стояла с открытой дверью, чем и привлекла внимание патрулировавшего район экипажа местной полиции. Места достаточно пустынные, решили остановиться, посмотреть, предложить свою помощь. Но никого рядом не нашли. Просто стояла открытая машина с синим рюкзаком внутри. Никаких следов пребывания рядом людей не обнаружено. Поискали рядом, потом открыли рюкзак, нашли документы, деньги, телефон. Я первый, кому смогли дозвониться. Ника пропала..
Потом поездка в местный участок. Просмотр видео с видеорегистратора из машины. Дорога, серпантин, безлюдный участок. Солнце бьет в лобовое стекло, звуки музыки, Вероника подпевает местному радио. Вдали видны две темные тени. Как –будто выплывают из-за поворота. Из-за слепящего солнца, плохо видно, но Ника останавливает машину, открывает дверь, выходит. Всё… Она не пошла вперед. Ее больше не видно. Просто кадры пустой дороги и звуки музыки. Ника пропала тихо. На кадрах нет проезжающих машин или велосипедистов, никого.
В холодном поту, звоню Максу. Дозваниваюсь только через полчаса, объясняю обстановку. Он бросает все дела и к ночи уже мы сидим вдвоем на веранде, молча смотрим друг на друга, пытаемся понять: Кто? Зачем? Ждем звонка о выкупе. Проходит день, второй, третий. Телефон молчит. Требований выкупа нет. Мы уверены, что ее похитили из-за денег. В сводках нет трупов, утопленников или просто найденных, хоть как-то подходящих под описание Ники. Анна практически не выходит из своей спальни. Макс ходит с серым лицом, ему еще предстоит позвонить в Россию, рассказать матери Вероники о произошедшем. Мы не спим, практически не едим, много курим. Ждем.
Потом обыск дома, полиция объявляет Нику в розыск. Мы даем показания.
Мы все под подозрением, особенно Анна. Никакого компромата не находят. Дом чист, мы проходим свидетелями, а не обвиняемыми. Идет время. Через две недели становится понятно, что это не похищение. Никто не выходит с нами на связь, никто не просит выкуп. На месте пропажи Ники были поиски с собаками, след Ники терялся сразу у открытой двери машины. Но на записи регистратора дорога чистая. Никого нет. Только те, две темные тени, показавшиеся на миг впереди, в свете солнечных бликов не дают мне покоя. Я прошу копию записи, приношу домой, долго смотрю, отправляю спецам в Питер. Через два дня получаю пару кадров улучшенного изображения. Молча распечатываю, иду в Никину комнату, подхожу к ее картинам. Две темные
