шалашу, но не тут-то было! Генриетта перехватила «фроловку» поперек, и вечернюю тишь тундры разорвал выстрел. Пуля зарылась в почву у самых стоп Юргэна. Он отскочил, завертелся юлой.
– Что твоя делала?!
– Значит, так, – отчеканила Генриетта и уперла ствол в его потное чело. – Некогда лясы точить. Идешь с нами. Если к утру Вадима не найдем, я тебя в расход пущу. Понял? – И закончила, как выбранилась: – Сыворотка из-под простокваши!
– Ночь… Твоя в лесу никого не увидит, – заикнулся Юргэн, но ее это нисколько не смутило.
– Берем факелы, оружие – и айда. Все согласны?
Никто не уполномочивал ее принимать руководство, но и не возражал. Фризе и Арбель выбрали из горящего костра по пучку смолистых ветвей, подняли повыше. Генриетта подтолкнула застывшего Юргэна ружьем в бок.
– Шагай… зверобой!
Тунгус подчинился. Согбенный, хмурый, он навьючил на оленя мешки и повел его в поводу.
– Зашем нам олень? – воспротивился Фризе. – Гросс… большой животина… Пускай отдыхайт.
Однако Арбель замысел Юргэна одобрил:
– Он все правильно делает. Вещи надо взять с собой. Пока мы отсутствуем, на лагерь могут напасть… уф!..
Шли цепочкой, стараясь не отставать друг от друга. Впереди – Юргэн с оленем, чуть позади – Генриетта. Она подсвечивала тунгусу факелом, но тот не нуждался в дополнительном освещении – ступал, водя носом, как собака-ищейка, и под ноги не смотрел, лишь иногда бухтел:
– Сюда пошла… Вот тут свернула… Побежала…
Замыкал шествие Фризе. При всей присущей ему сдержанности он все же не в состоянии был отделаться от чувства, что за отрядом кто-то наблюдает. И это не доставляло ему удовольствия.
– Хох! – воскликнул Юргэн и потянул оленя назад.
Путь преградил отверстый черный зев посреди сухих стеблей.
– Что там? – шепнула Генриетта, растерявшая изрядную долю смелости.
Арбель вышел вперед, сунул в зев руку с факелом.
– Ничего. Пусто.
Юргэн, отпустив оленя, кружил, как гриф, высматривающий, чем бы поживиться.
– Вадима упала в яму. Вылезла. Кто-то была возле еще. Вадима пошла дальше. Напали… Кровь!
– Блут? – заинтересовался Фризе. – Где есть блут?
Юргэн осветил корневище высокой сосны, на котором запеклись бурые пятна.
– Потащили туда. Много человек. Десять или больше. Вытоптали вся трава.
– Пойдем и мы! – Генриетта вновь исполнилась отваги. – Мы должны его спасти… Добры бобры идут в боры!
Она ввинтилась в просвет меж двух можжевеловых кустов. Мужчины последовали за ней, включая Юргэна. Возле ямы остался только белый олень, он никуда не торопился, пощипывая лишайник.
Вчетвером они выбежали на открытое пространство. Это был берег озера, скальный, голый. Следы терялись на нем, и Юргэн распростер руки в стороны, как городничий в немой сцене из «Ревизора». Отблески догоравших факелов
