оттаяла и, сев рядом с Тео, прижалась к нему.
– Прости. Ты прав.
Таким было волшебство, присущее Тео, – оно впечатляло больше, чем любая иллюзия. Его спокойствие служило противовесом взрывному темпераменту Стеллы. Он смягчал ее острые углы и не давал ей выйти из себя.
Тео легко коснулся ее макушки:
– Твои извинения должны быть адресованы не мне.
Стелла напряглась. В комнате воцарилось тяжелое молчание, затем она сокрушенно вздохнула. И подняла взгляд на Анри:
– Я была слишком сурова к тебе. Прости меня.
Плечи Анри расслабились, он вздохнул с облегчением и наконец сел. Кожаная подушка под ним была мягкой. Все в этом пентхаусе – от тканей обивки и мебели до освещения и покрытия полов – было роскошным и настоящим. В своем собственном жилище Стелла не любила пользоваться иллюзиями.
– Конечно, я прощаю тебя, – сказал Анри. – Я знаю, как много значит для тебя «Сплендор».
– Это самая важная вещь в моей жизни, – отозвалась она.
Тео хрипло рассмеялся и зарылся пальцами в ее волосы.
– Я не обижаюсь.
Стелла ткнула его локтем в ребра:
– Ты же понимаешь, что я имею в виду.
Но затем игривое выражение на ее лице сменилось серьезным. Она подалась вперед, упершись ладонями в бедра.
– Нам нужен план. От гостей, которые являются к нам, ничего не желая, хорошего не жди.
Перед мысленным взором Анри возник образ Джульетты, и внезапно ему захотелось защитить ее, в нем словно пробудился какой-то охранительный инстинкт.
– Я уверен, что она желает чего-то. Просто я пока не знаю, чего именно.
Стелла смотрела на него с холодным бесстрастием.
– Может быть, дело в том, что она намерена заварить какую-то кашу.
Анри покачал головой:
– Вряд ли. Недавно она пережила какое-то горе, и у нее разбито сердце.
– Почему же ты сразу не сказал? – В голосе Стеллы зазвучало воодушевление. – Если кто-то разбил ее сердце, то ты должен собрать его куски воедино. Возможно, ей нужна просто-напросто история любви.
Анри стало не по себе. Он ничего не говорил о романтических чувствах – Стелла сама ошибочно решила, что речь идет именно о них.
Он неловко поерзал. Он пока не рассказывал Тео и Стелле про Клэр. Себе он сказал, что просто не хочет без нужды беспокоить их. Может быть, одно разбитое сердце похоже на другое. Может быть, тот факт, что Клэр побывала здесь всего несколько недель назад, не имеет значения. Как не имеет значения и то, что у Джульетты в самом деле есть причина иметь зуб на «Сплендор».
Но, если честно, сейчас речь идет не только об этом. Когда Джульетта откусила кусок шоколадного торта Амеллы, на ее лице отразилось нечто такое, что затронуло самые потаенные струны его души, пробудило в нем сочувствие, которого он не мог себе объяснить. Самому ему никогда не разбивали сердце. Во всяком случае, он ничего такого
