и снова – как болельщики свои кричалки, – пока я не достигну финишной линии.
– Мам, ты прости, но меня ждут… – говорю я, глядя на Нейта – единственного, кто меня ждет.
– Хорошо. Позвони завтра. Расскажешь о занятиях, – отвечает она, не спеша вешать трубку.
– Ладно. Люблю тебя. – Меня вдруг ужасает мысль о том, что я иду в переполненную столовую. Но в словах мамы есть толика правды: друзья – часть исцеления.
– Готова? – спрашивает Нейт. Отталкивается ногой от стены и протягивает мне руку.
Я не беру ее – не потому, что не хочу, боже, я очень этого хочу! – а потому, что мне не нравится то, что это будет означать. Я ходила за руку с Джошем. Обычно он несся от своего класса к моему и ждал меня у двери, чтобы проводить на следующий урок. Я ходила за руку с ним, и теперь мне кажется неправильным делать это с кем-то еще.
По тому как Нейт ведет себя в лифте, я понимаю, что ему некомфортно. Он словно боится обидеть меня. Стоит в противоположном углу, не вторгаясь в мое личное пространство, так как я отказалась взять его за руку. Мне нравится Нейт. И хочется дружить с ним, поскольку нравится быть рядом с ним. Этого должно быть достаточно.
Лифт останавливается на втором этаже, и заходят две девушки. Они замечают, что мы с Нейтом стоим в разных углах.
– Он пернул, – говорю я. Пусть почувствуют себя неловко. Им, блин, спуститься по лестнице со второго этажа на первый было сложно? Ну и хотелось вызвать у Нейта улыбку, что у меня и получилось. Ухмылка. Ямочки.
– Оу, да, простите, дамочки. Навалил немного, – отзывается он.
Я зажимаю рот рукой, чуть не хрюкая от смеха. Щеки пылают.
Девушки вытаращенными глазами смотрят прямо перед собой и тянутся руками друг к другу, желая обсудить дикую поездку на лифте. Когда двери лифта открываются, я шлепаю Нейта по руке, отчего он слегка теряет равновесие.
– Поверить не могу, что ты это сказал!
– Пф-ф. Ты мне выбора не оставила. Знай: я не проигрываю в игре «поставь другого в неловкое положение». Если хочешь участвовать в ней, считай это честным предупреждением. Будешь проигрывать каждый раз.
Его уверенность в себе будит в моем сердце еще одно чувство. Раньше я любила соперничать. Даже с Джошем. Всегда хоть на один балл, но обгоняла его в результатах тестов, хоть на долю секунды, но опережала его на физкультуре в забегах на милю.
– Да? Думаешь, напугал меня этим? – То, как он смотрит на меня и как улыбается – явно закусив язык зубами, – побуждает меня продолжить: – Мне просто жаль тебя. Эти девчонки считают тебя пердуном. В их трусики ты теперь не залезешь.
– В их трусики я и не хочу залезать.
Выражение его лица не меняется, и я чувствую в его словах двойной смысл. Грудь теснит от надежды, которую я не должна бы испытывать.
– Что ж, я в игре. – Я поворачиваюсь к двойным дверям столовой. Этот шаг для меня столь невероятно огромен… Жаль, никто из моих его не видит. Я толкаю двери и вхожу в шумный зал, заполненный столами, стульями и незнакомцами,
