на полтона ниже… Подстроились, и снова – Весенняя соната! На этот раз – от начала до конца первой части. Надо же, Лёлька помнит всё наизусть!
Какая же это музыка – волшебная, нежная, тонкая, весенняя!!!
Вечером ждала – может, заглянет кто? Ведь ей же интересно должно быть, с кем она играет! А тут – она, Лёлька… Вот удивится!
Но – не зашла. Наверное, ей тоже нравилось так – играть с невидимкой.
А потом у Антошки был концерт в училище. Какой-то очень важный – играют только лучшие! И среди них – Антон. Лёлька приехала в училище пораньше, стояла в фойе и рассматривала старые фотографии.
И тут она увидела их вдвоём.
Клетчатое Пальто с Джоном стояли вместе. Не просто стояли – они были вместе, это сразу видно. У Джона была её скрипка – вот она, наконец-то Лёлька её увидела.
Лёлька даже не расстроилась. Конечно, девушка намного старше его, но она ведь необыкновенная! Странная, конечно, пара – скейт и французская машина… Эх, Джон, Джон! Они очень разные и вместе с тем как будто в чём-то совсем одинаковые. Оба как будто с другой планеты, и оба такие красивые…
– Ну, не переживай, – сказал ей Джон. – Надо ехать – значит, надо…
А она сказала:
– Удачи, Джон! – и пошла к выходу.
И вдруг он догнал её:
– Мама, стой! Ключи забыла…
Мама?! Вот этого точно не может быть. Она же совсем не взрослая как будто…
Выходит, он тоже живёт у Лёльки за стенкой?! И слышал их Весеннюю сонату?
А кто теперь объяснит, почему скрипка осталась у Джона?!
Откуда ни возьмись – Антошка:
– Лёлища, ты уже здесь! – и Джону: – Привет, Джон, играешь сегодня? – Тот кивнул. – «Кампанеллу», да?
– Опять «Кампанеллу», – развёл руками Джон.
Джон! Играет сегодня!
– Лёлька, а там пустой класс есть – пойдём поиграем! – обернулся Тошка к опешившей Лёльке.
– У тебя же концерт вроде бы…
– Да что концерт – через час ещё! Что же мне, целый час сидеть и дрожать? Пойдём, правда, поиграем – зря, что ли, я притащил Бетховена?! Давай, я мигом – только ключ от класса возьму!
Он умчался, а Лёлька смотрела на Джона и не могла поверить. Она даже сейчас не могла представить его со скрипкой (хотя потом, на концерте, оказалось – ему так же ловко со скрипкой, как и со скейтом). А он смотрел на неё – и тоже не мог поверить: Лёлька и Бетховен! Тоже было не так-то просто представить её за роялем.
«Неужели – ты?» – спросил он одними глазами. «Ага, я», – ответила Лёлька, тоже глазами.
А может, никакого такого разговора и не было, а Лёлька всё придумала.
Тогда Джон спросил по-другому, не глазами. Но и не словами. Он улыбнулся и засвистел Весеннюю сонату.
И в первый раз увидел, как Лёлька широко улыбается ему в ответ.
Панкратьев
