цензура: они раз и навсегда излечили меня от тяги сыграть в «Rouge et Noir». Отныне зрелище зеленого сукна с колодами карт и грудами денег было для меня навеки связано со зрелищем балдахина, который в ночной тьме и тишине опускался на меня, готовясь задушить.
Договорив, мистер Фолкнер тут же вскинулся в кресле и немедленно принял прежнюю неловкую горделивую позу.
– Боже милостивый! – воскликнул он с комической гримасой изумления и огорчения. – За всеми этими рассказами, почему я так заинтересовался наброском, который вы по доброте своей подарили мне, я совершенно забыл, что пришел сюда позировать для портрета. Должно быть, весь последний час я позировал просто ужасно, наверное, у вас никогда не было моделей хуже меня!
– Напротив, вы были лучше всех, – ответил я. – Я старался уловить сходство, а вы, увлекшись рассказом, невольно показали мне естественное выражение своего лица, а это и требовалось мне для верного успеха.
Приписка миссис Керби
Не могу оставить эту историю без примечания о случайной фразе, ставшей причиной, по которой она была рассказана в усадьбе вчера вечером. Наш друг, молодой моряк, перечисляя, чем ему не нравится сон на берегу, провозгласил, что особенно он не любит кровати с балдахином, поскольку всякий раз, когда ему случается спать в такой постели, он боится, что балдахин среди ночи свалится на него и задушит. Мне показалось донельзя странным, что он случайно упомянул основную черту истории Уильяма, и мой муж согласился со мной. Однако он говорит, что едва ли стоит писать о подобных пустяках в такой важной книге. После этого я смею лишь украдкой присовокупить эти строчки в самом конце рассказа. Если печатник обратит внимание на мои последние слова, возможно, он не сочтет за труд поместить их где-нибудь в уголке, где они не слишком помешают.
Пролог ко второму рассказу
Первым из целой череды великолепных заказов, которые мне удалось получить на респектабельном курорте Тидбери-на-Болотах и в его окрестностях, был портрет в полный рост блистательной местной знаменитости – некоего мистера Бокшеса, стряпчего, которому, по всеобщему убеждению, удалось превзойти в делах всех остальных здешних законников.
Портрет должен был стать «зримым свидетельством (выражаясь языком циркуляра, который был мне тогда вручен) выдающихся заслуг мистера Бокшеса в становлении и укреплении процветания нашего города». Циркуляр подписали «муниципальные власти и постоянные жители» Тидбери-на-Болотах, и по завершении портрета его надлежало вручить миссис Бокшес «в качестве скромного подарка от чистого сердца» – и так далее. Своевременная рекомендация одного из моих самых великодушных друзей и покровителей сделала меня счастливым обладателем заказа, и я получил указание явиться в назначенный день в частную резиденцию мистера Бокшеса, имея при себе все необходимые принадлежности для первого сеанса.
Когда
