почетным эскортом Золушку проводили во дворец, где с нетерпением ожидал ее молодой красавец-принц. Через несколько дней они поженились и справили пышную свадьбу», – Аустов с явным облегчением захлопнул книжку. – Все, теперь спать!
– Не хочу! – пропищал тонкий голосок из-под одеяла. – Почитай еще!
– Хватит. Уже поздно, и у меня выдался тяжелый день, – вернувшись домой, госсекретарь даже переодеться не успел. – Да и тебе, Сью, не надоело слушать про одно и то же?
– Я люблю сказки! В них всегда счастливый конец, да, деда?
– Ну, если бы история заканчивалась иначе, то это уже не называлось бы сказкой, – старик поправил одеяло и положил девочке под бок кривоухого плюшевого медвежонка.
– Это называлось бы правдой?
– Например.
– Правда скучная, – разочаровано протянула Сьюзен, разглаживая медвежонку мех на мордочке.
– Это почему же? Я бы так не сказал.
– Да? А разве феи существуют на самом деле?
– Ну, – Аустов запнулся, ответ на простой детский вопрос неожиданно потребовал гораздо больше времени, чем можно было бы ожидать. Его рука снова коснулась лежащего в кармане сложенного листа плотной шершавой бумаги, – я… не знаю.
– А раньше ты говорил, что существуют. Выходит, ты меня обманывал?
– Я и в самом деле не знаю, – старик тяжело вздохнул.
– Если бы я встретила настоящую фею, то попросила бы ее дать мне длинные красивые волосы! – девочка мечтательно зажмурилась.
– У тебя и так чудесные волосики, – Аустов провел ладонью по ее жиденькому короткому ежику.
– Да ну! Я хочу длинные! – Сью в своем простодушии не заметила, как дрогнул голос ее деда. – А еще я хочу белое платье, как у Ани!
– Обязательно.
– А еще я хочу…
– Не многовато ли ты хочешь? – нахмурился старик. – Так и запутаться недолго. Составь-ка ты список… а лучше нарисуй.
– Дай альбом!
– Э-э-э нет, рисовать будешь завтра, а сейчас спи, – он наклонился и поцеловал внучку в лоб.
– Я нарисую себя и фею. И у нее будет такая волшебная палочка…
– Завтра, – Аустов поднялся и выключил свет, – все это завтра. Спокойной ночи!
Он вышел из детской, постаравшись поскорее притворить за собой дверь, чтобы Сьюзен не слышала, как в гостиной плачет ее бабушка.
Кивнув на прощание портье за стойкой, Милн поплотнее запахнул ворот куртки и вышел в ночь. Порывы холодного ветра, пропитанного запахами моря и чего-то аппетитного с кухни, набросились на него, забиваясь в рукава, просачиваясь за шиворот и выгоняя стада мурашек на просторы спины. Милн нырнул за колоннаду. К этому времени первый этаж крыла Жриц, где находились общественные приемные, уже опустел, и темноту галереи разрезали только бледные лучи голубоватого света, изредка залетавшие сюда от фонарей во дворе. Темно, зато не так холодно.
Сунув
