у неё прекрасный, и фигура статная, и голова соображает, и за словом в карман эта женщина не полезет. Не на ту напали.
Эмма Васильевна родилась в сентябре 1945, в год Победы, когда люди были полны энтузиазма и неуёмной жажды жизни. Мать её, бабушка Виктора, была безмерно счастлива тем, что муж вернулся с фронта живым. Василий Иванович слегка хромал после ранения ноги, но все конечности были целыми, не ампутированными. Случилось это за год до окончания войны, когда другим женщинам ещё предстояло ждать и ждать своих мужчин и проводить в тревоге дни и ночи. А она, счастливица, спала в обнимку с мужем и самозабвенно забеременела, не задумываясь, смогут ли они поднять ребёнка в такие трудные дни, хватит ли у них средств и здоровья. Тогда об этом не рассуждали – не то, что сейчас. Тогда женщины просто рожали, если было от кого. Послеродовые депрессии придумали гораздо позже.
Об отце Эммы Васильевны отдельный рассказ. Этот красивый, умнейший и способный человек уже в молодые годы считался специалистом по организации пищевых производств. Он входил в число ценных номенклатурных работников, которых могли командировать куда угодно. В конце 30-ых годов его направили в Пермь. Номенклатура всегда была на виду, и на руководителей часто писали доносы – такое время было. Так случилось и с Василием Ивановичем. Арестовали его в 1940-м году, а в 1941-м отправили на фронт в штрафной батальон.
С бесправными штрафниками не церемонились. Их бросали в самую бойню, как живой заслон, предоставляя одну возможность – кровью смыть вину перед государством, хоть доказана она, хоть нет. Дед Виктора многое пережил, но ему повезло больше остальных. В одном из боев он был контужен и ранен, остался беспомощным на поле битвы. Спасла его санитарная собака, овчарка. Умное животное вытащило полуживого бойца, и в память об этой псине Василий Иванович всегда держал овчарок в доме. А жена и не возражала, она не перечила мужу. Такие были времена: люди могли предать, а собака – спасти. Собаки не понимают двусмысленности и двойных стандартов. Они честны и верны до конца, даже перед угрозой смертельной опасности.
Впоследствии дед Виктора был назначен директором нового строящегося мясокомбината в ближнем Подмосковье, и в семье всегда неплохо питались благодаря его возможностям. Эмма Васильевна обожала вспоминать, какие у них устраивались застолья, как баловал их с сестрой отец. «Какой я только колбаски не едала!» – очень часто повторяла она. Или вот так: «Нет, таких колбас сейчас не делают! Вот раньше колбасы были! Всё натуральное, никаких добавок!» Её лучшие годы пришлись на ту пору, когда колбаса почиталась ценным продуктом, атрибутом престижной жизни, знаком благополучия и достатка в семье. Это сейчас колбасу не считают продуктом здорового питания, а в молодость Эммы Васильевны существовала одна диета – кушать сытнее и больше. Как-то Виктор шутливо сказал: «Ты, мам, у нас колбасная королева!» А она и не обиделась, ей даже понравилось. Чем не королева?
Колбасу Эмма Васильевна уважала. Любительскую, докторскую, отдельную, московскую варено-копченую, таллиннскую. Даже ливерную, но только настоящую. Ту, прежнюю,
