медленно поднялась следом и очень тихо сказала:
– Я просто хотела сделать как лучше. Извини.
Дейв прикрыл глаза. Ещё одна её суперспособность: он постоянно чувствовал себя виноватым. Всегда. Порой, как сейчас, например, он и правда перегибал палку, но за этот месяц Мэй ни разу не огрызнулась. Она с истинно христианским терпением выносила все его вспышки.
Он мог вспылить и, нагрубив, уехать в длительную командировку. Они не созванивались и не переписывались сообщениями, но она всегда ждала его по возвращении домой. В какое бы время суток он не приехал, Мэй встречала его на пороге с неизменно ласковой улыбкой и готовым завтраком/обедом/перекусом/легким или плотным ужином. Он не понимал, как она это делает, но факт оставался фактом: рядом с ней Дейв чувствовал себя такой тварью, что впору было застрелиться.
– Ладно, мне пора. – буркнул он и стремительно вышел из комнаты. Тяжело вздохнув, Мэй принялась убирать со стола его порцию.
Сев в машину, Дейв кивнул водителю, разрешая ехать и привычным жестом достал из кармана брюк обручальное кольцо.
Дома, при Мэй, он не носил его принципиально. Но за его пределами всё менялось. В командировках он не снимал кольцо вовсе, порой по несколько десятков минут рассматривая его со всех сторон и вспоминая тот день, когда Мэй, в великолепном белоснежном платье и закреплённой в причёске фате, надевает ему это кольцо. Он помнил как подрагивали её пальчики при этом, как она смотрела на него: слегка испуганно, но доверчиво. И он помнил как его губы быстро коснулись её пухленьких губ, когда священник разрешил ему поцеловать невесту.
Сжав виски, Дейв отогнал от себя эти воспоминания и набрал сообщение Робу: «Когда вернёшься, позвони. Мне срочно нужно надраться.»
Отправив послание, он откинулся на сидение и закрыл глаза.
Роб, придерживая телефон плечом, открывал входную дверь своего дома.
– Да… Само собой… Конечно, Дейв… Сейчас только у жены отпрошусь… – заржал он, входя внутрь и бросив сумку с вещами на пол. – Ладно. Наберу.
Отключившись, он прислушался к звукам в доме – тишина. Абсолютная. Пройдя в гостиную он провел пальцем по поверхности кофейного столика, оставив ровный, четкий след.
– Замечательно, блять, – констатировал он.
Тесс ввалилась в дом только ближе к ночи. В прямом смысле этого слова: переступив порог, она практически упала внутрь.
Роб оперевшись на дверной косяк и сложив руки на груди, наблюдал за ней.
– Блять. Я надеялась, что ты мне приснился. В кошмарном кошмаре. – еле ворочая языком сказала она, сфокусировав на нём взгляд.
– Ты что, пока меня не было, только и делала, что бухала?
– А тебя не было? – удивилась Тесс, попутно борясь с ремешком туфли, закрепленном на её тонкой щиколотке.
– Месяц. Меня не было месяц.
– Ну,
