Шла не спеша домой. Весеннее солнце изрядно припекало.
Подошла к мосту и ахнула: река вскрылась. Огромные льдины, сталкиваясь и наскакивая друг на друга, с грохотом и треском продирались между берегов в бушующем потоке. Летом местами речку можно было перейти вброд, но сейчас вода прибыла так, что казалось, ещё немного и затопит дорогу. Сашка переходила через мост, с опаской поглядывая вниз. От того, что там всё неслось, кружилась голова. Взялась за перила. Казалось, что поток сейчас подхватит её и унесёт за собой вместе с этим шатким мостом. Было страшно, но, в то же время, она испытывала необычайный восторг от весеннего буйства природы!
Ещё немного и вновь зазеленеет всё вокруг. И – ура! – начнутся, наконец, каникулы!
В мечтах о лете не заметила как пришла домой.
Мать жарила оладьи: их аромат чувствовался ещё в коридоре.
– Мама! Как я люблю олашки! Что это ты вдруг затеяла?
– Алексею сегодня год, как ушёл. – мать печально вздохнула. – Вот, помяни брата.
Сашкино прекрасное настроение улетучилось. Пока переодевалась в домашнее, пока руки мыла – молчали. Села за стол.
– Ну что притихла? Кушай вот. – мать поставила на стол огромное блюдо с румяными оладьями и мисочку со сметаной.
По соседству все держали скотину и молоко можно было либо купить, либо что-то предложить за него.
У них не было ни коровы, ни огорода. Мать здесь начала привыкать, но с мыслью уехать ещё не рассталась. Поэтому и обзаводиться хозяйством здесь не хотела.
– Ой, мам, там лёд пошёл! Ты бы видела, такое течение сильное на реке, того и гляди мост снесёт. Я пока по нему шла – страху натерпелась! – снова принялась щебетать Шурка. – Льдины все в ширину не вмещаются, их выносит на берег. И они там одна на другую наскакивают и остаются лежать. А некоторые вывернулись и встали на ребро. Стоят там теперь, как ледяные башни.
Февронья молча слушала трескотню дочери, а в мыслях взвешивала все за и против: что же делать? Ехать на родину? Не ехать?
Она и не предполагала, что скоро всё решится само собой: шёл 1941 год…
В тот день, 22 июня всё было, как всегда: люди встали, пошли на работу. Когда по радио объявили, что Германские войска вторглись на нашу территорию… Сначала все притихли, пытаясь понять то, что услышали. И, наконец, пришло всеобщее осознание: Война.
В воздухе витала паника: женщины плакали, дети, ничего не понимая, притихли. Мужики напряжённо курили.
Началась всеобщая мобилизация мужского населения призывного возраста.
Семьи, у кого была возможность уехать к родственникам вглубь страны – уезжали.
Начали эвакуировать школу – интернат слабовидящих детей. Деревни пустели.
Февронье с ребятами ехать было некуда. У них нигде ничего своего не было: ни жилья, ни огорода, ни скотины.
Когда
