нет ни одного камня. Сплошная растительная плесень и речной ил, но ни единого камня на тысячи километров. Только в верхней части амазонской сельвы появляются горные породы, в рассматриваемом мной регионе нет ничего прочнее мягкого и рыхлого песчаника. В некоторых частях Иссы, например, на высоких берегах ее притока Напо, видны пласты галечника[55], иногда с включениями красной или белой глины, которые перемежаются темным гумусом и гниющей древесиной.
Именно непрерывный цикл растительной жизни делает эти регионы пригодными для жизни человека. В Амазонии нет периода, как у нас, когда вы видите голые ветви над головой и гниющие листья под ногами. Разложение здесь тоже присутствует, но стоит мертвому листу коснуться земли, как его зеленый преемник тут же готов поглотить образующиеся в результате распада газы. Почва действительно заболочена, но испарение, постоянные дожди, частые наводнения и неустанная деятельность мира насекомых не позволяют воде застаиваться.
Климат сырой, но на болотах нет радужной пленки[56] и зловония, которые предупреждают о том, что вода ядовита. Эти природные сигналы опасности не нужны, поскольку яды сами разрушаются. Процессы разложения сопровождаются процессами очищения. Так что я всегда без колебаний пил воду из любого водоема, и, насколько я могу судить, это ничуть не повредило моему здоровью.
В бесконечной борьбе слабые погибают, становясь опорой для сильных, что верно в отношении как растительного, так и животного мира, да и среди людей беспомощным нет места. Тот, кто не может заниматься тяжелым трудом и потерял практическую ценность, должен уступить место более приспособленному. Альтруизм – добродетель, рожденная в городах, а не в лесу, где это было бы равносильно самоубийству. Растущий лист должен вытеснить увядающий, иначе последний будет препятствовать его собственному развитию. Благодаря тому, что все происходит именно так, обеспечивается непрерывный процесс роста. Здесь нет времени года, которое соответствовало бы нашей весне или осени с ее листопадами. От лабиринта водных путей в дельте Амазонки до предгорий Анд на западе царит вечное лето. Зеленая завеса джунглей скрывает тайны огромного царства вечно умирающей и возрождающейся жизни.
Однако по мере продвижения вперед, ближе к тому месту, где над горными исполинами запада в верховье Амазонки собираются огромные облака, пейзаж имеет ряд существенных отличий. И дело не только в том, что огромное русло, которое изначально простиралось далеко за горизонт с обеих сторон[57], становится все уже и глубже, превращаясь в тонкую черную линию. Помимо сужения реки, существуют и другие особенности. Величественные деревья уступают место экземплярам пониже. Растительная жизнь столь же изобильна, но в меньшем масштабе. Джунгли кажутся более молодыми. Росту деревьев мешают постоянные наводнения. Задержка роста коснулась не только растительного мира, животные тоже стали меньше своих сородичей с восточных равнин, будто сама
Галечник – пласт из гальки (окатанные камни горных пород).
Радужная пленка на поверхности болота – натуральное масло, которое выделяется при разложении листьев на поверхности воды. Со временем масло оседает и «радуга» исчезает. Тот же эффект мы видим, когда машинное масло проливается в лужу.
Ширина Амазонки от одного берега до другого в устье составляет 158 миль.
