«ага»? Ствол!
– Что?
– Ствол, блядь, разряжай!
Степан протянулся к винтовке Басурмана и отщелкнул магазин. Дрожащими потными пальцами ссыпал патроны к себе в спальник. Прислушался, но не услышал ничего, кроме дождя и ветра. Примкнул магазин обратно и улегся, как ни в чем не бывало.
– В стволе проверил? – шепотом спросил Угар.
– Он не держит патрон в стволе.
– Ты-то, блядь, откуда знаешь?
– Ну, никогда не держал.
– А сейчас?
– Давай без паранойи.
– Да какая, на хуй, паранойя? Он нас натурально порешить может! Ты не видишь, что ли, что у него фляга засвистела?
– Что-то он долго ссыт.
– Что?
– Долго ссыт, говорю.
– Ну так иди глянь!
– А хули я?
– А кто?
– Ты иди!
– Ну на хер!
– Сука.
Степану вдруг показалось, будто сквозь шум дождя он услышал шорох снаружи. Буквально в полуметре от своей головы, прямо за тентом. Как будто под чьей-то ступней зашуршали камни. Как будто кто-то присел рядом с палаткой, слушая их разговор.
Где-то вдалеке пророкотал камнепад. Вспыхнула молния. Степан нашарил в темноте и нацепил на лоб фонарик:
– Пойду гляну. Может, заблудился.
Басурмана он увидел, как только выбрался из палатки. Луч света выхватил из темноты бледную фигуру, и Степан не сразу понял, что Басурман абсолютно наг. Он стоял метрах в десяти дальше по хребту, а его одежда лежала разбросанная вокруг и напитывалась дождевой водой, струившейся меж камней. Басурман глядел вдаль, на север, приложив к уху спутниковый телефон. Степан сделал неуверенный шаг к товарищу, поскользнулся на раскисшем мху и замахал руками, пытаясь поймать равновесие.
Басурман обернулся к нему и опустил руку с телефоном. Бледные бескровные губы растянулись в улыбке.
– Ты видишь? – спросил он, перекрикивая дождь и ветер.
– Пошли в палатку! – махнул рукой Степан. – Пойдем, простынешь, блядь!
– Ты видишь? – повторил Басурман и протянул руку вперед, указывая на укутанный мглой хребет.
– Что вижу?
Не надо подходить к нему. Не стоит. Что-то случится. Что-то поганое. Не надо подходить.
Степан двинулся к Басурману, щурясь от капель, летевших в лицо.
– Пошли в палатку, долбоёб!
Фонарь замигал и потух. На плечи опустилась темнота, рассекаемая струями дождя. Степан сделал еще пару шагов, споткнулся, упал на одно колено, тут же поднялся и обернулся, пытаясь разглядеть в темноте палатку, но тьма обволакивала все вокруг, и Степан едва мог увидеть собственные ладони, поднеся их к лицу. Он заметался и попытался позвать Угара, но из пересохшего от страха горла вышел только нечленораздельный хрип.
Голос
