были ее глаза.
Лицо девушки серьезно смотрело с экрана. Ни на одной голографии она не улыбалась.
Тонкие черты, розовые губы, черные брови вразлет, густые ресницы, огромные черные глаза… жгучие, яркие, ясные… белые волосы разлетаются по плечам, выбиваясь из косы…
Не просто красавица.
Что-то в ней серьезно зацепило Интаро.
Голос?
Или волосы?
Может быть, и то и другое… Он с юности обожал женщин с длинными волосами. И блондинок.
И ничего общего с матерью.
Интаро вывел фото Калерии на другой экран.
М-да.
Красива. Но совершенно другой, солдатской и прямой красотой.
Черные волосы, серые глаза, сильное гибкое тело с широким, явно крестьянским костяком – ничего общего с тоненькой, почти болезненно хрупкой дочерью…
Аврора явно аристократка.
И слишком хороша для убогой военной формы… для военной службы…
Хотя так удобнее…
– Разрешите войти, тэр адмирал?
Она была еще лучше в жизни, чем на голофото.
Тоненькая, стройная, с длинными, до колен, волосами. Из толстой косы выбиваются светлые пряди, скользят по ткани комбинезона. Обычно девушки на военной службе что-то делают с формой, чтобы та подчеркивала фигуру – ну, кому это идет, конечно.
Но здесь явно не тот случай. Форма мешковатая, фигура полускрыта, но так заводит еще больше. Смутно угадываются очертания высокой груди, ноги длинные, стройные, талия перетянута ремнем, но такая тонкая, что он бы мог ее обхватить ладонями…
Огромные черные глаза сияют. Но выражение лица… никакое.
Ей здесь неинтересно. Ей не важно, что он адмирал, что он мужчина, и весьма симпатичный, что он может решить ее судьбу одним росчерком пера, – ей все это безразлично. Она пришла доложить и уйти. И не пришла бы, если бы он не приказал.
Карьеризм? Смешно. Ей определенно плевать на карьеру.
А что ее может заинтересовать?
Интаро поднялся из-за стола, вежливо поклонился девушке…
– Прошу вас, тэри Вайндграсс.
Аврора прошла, по-уставному отдала честь, вытянулась в струнку.
– Разрешите доложить, тэр адмирал. Повреждения исправлены.
– Отлично, тэри. Присядьте, расскажите, что там произошло.
Аврора послушно опустилась в кресло. Белая коса скользнула на пол и адмиралу вдруг захотелось провести по ней ладонью. Коснуться, ощутить эту гриву волос на своем обнаженном теле…
– Небольшое замыкание. Но поскольку оно было в том блоке консоли, который отвечает…
Интаро не слушал.
То есть он наслаждался глубоким грудным голосом девушки, но не вслушивался в сами слова. Просто она говорила… почти как пела…
Голос растекался по каюте, звенел, наполняя пространство, – и Интаро впитывал его, как губка воду. Не важно, что она говорит. Лишь бы говорила. Лишь бы…
– Ваш
