рекомендации Жукову, сменившему его на этой должности, было глупо и неосмотрительно: Жуков был не из тех людей, которые прислушивались к чьим-то советам!
Оставался лишь Сталин, которому могли бы понадобиться его опыт и знания, но того не было на месте. На четвертый день Мерецков, улучив момент, когда он остался с Тимошенко наедине, осторожно поинтересовался:
– Скажите, а нас товарищ Сталин не хочет собрать на совещание? К какому числу необходимо подготовиться?
Похоже, вопрос Мерецкова оказался для Тимошенко неожиданным, а может, и не совсем корректным. Он оторвал взгляд от карты и удивленно посмотрел на Кирилла Афанасьевича.
– Кого это нас? – хмуро спросил он, потирая выбритую голову.
– Я имел в виду военных советников, товарищ маршал. Меня, товарищей Жданова, Ватутина, Микояна, Шапошникова, Вознесенского и других.
Тимошенко усмехнулся.
– Ему сейчас не до советников, товарищ Мерецков. Похоже, вы еще не до конца осознали то, что произошло!
Как тогда показалось Кириллу Афанасьевичу, маршал едва не произнес фразу о том, что Сталин и прежде не особо нуждался в чьих-то советах. Однако, еще раз взглянув на него, промолчал. Несмотря на то, что они находились в этом громадном кабинете вдвоем, и каждый считал своего собеседника порядочным человеком, откровенного разговора не получалось.
– Ты помнишь, – обратился Тимошенко к Мерецкову, – как мы докладывали ему план отражения возможной агрессии немцев в отношении нас?
«Интересный вопрос, – подумал Мерецков. – Зачем он спросил меня об этом плане? Какой ответ его сейчас интересует?»
В кабинете повисла тягостная пауза. За это время они оба успели подумать об одном и том же. Мерецков, молча, кивнул. Еще бы ему не помнить тот памятный день пятого октября 1940 года.
***
Перед глазами генерала, словно кадры кино, закрутились те памятные ему дни. После мартовского заседания Политбюро ЦК ВКП (б), посвященного разбору войны с Финляндией, когда была подвергнута резкой критике вся система боевой подготовки РККА, Генеральный штаб, под руководством Шапошникова, все лето сорокового года разрабатывал план сосредоточения и развертывания вооруженных сил СССР на случай войны. Шапошников и он лично полагали, что если придется воевать Красной Армии, то наиболее вероятным ее противником будет именно нацистская Германия, которая рассредоточила значительные силы на границе с СССР. Однако, подобная концепция была встречена руководством страны неоднозначно.
В середине августа 1940 года, когда план был практически готов, неожиданно для Мерецкова последовала команда на смещение Шапошникова с должности, а на его место был назначен он.
– Ну что, Кирилл Афанасьевич, давай, рули штабом. Может, тебе повезет больше, чем мне, – напутствовал его Шапошников. – Да ты особо не переживай: я не думаю, что ты меня подсидел. Этот вопрос решался там…
Он
