мартовский ветер. Спасибо Богдану за этот нежданный подарок! Воистину: клин клином!
– Даш, я пойду погуляю с Алкой, она что-то совсем расстроилась, надо поддержать! – сообщила Света, заглядывая на кухню. Она уже приватизировала мой палантин, кажется, но я промолчала. – А ты чем занята?
– Да вот решила весеннюю уборку сделать! – Я выпрямилась, сдувая прилипшую к щеке прядь.
– Молодец. Вернусь, все расскажу! Чмоки!
И подруга улетела. Я покачала головой. Но, если честно, и сама видела себя не лучше. Она дружит с женой мужчины, которого собирается увести, а я дружу с женщиной, которая имеет виды на мужчину, который нравится и мне. И имела их гораздо раньше, чем я с ним вообще познакомилась!
Но не успела я домыть плиту, не уставая нахваливать средство, которое оказалось прямо как в рекламе: провела губкой – и чисто! – как раздался настойчивый такой звонок в дверь.
А так как глазка у Светки почему-то не было, то стоящий на лестнице Богдан оказался для меня полным сюрпризом.
Господи, а я тут в старой футболке, розовых перчатках для уборки и с гулькой на башке!
– Привет, – говорит он, и я мгновенно тону в прозрачных глазах, забыв обо всем.
– Светка ушла, – цепляюсь за последнюю надежду.
– А я к тебе.
Он шагает в коридор, и я пячусь, впуская его, и задним числом придумываю, что просто не хочу устраивать шоу для соседей по площадке. Сейчас вот скажу еще разок, что тот поцелуй был ошибкой, и сразу выгоню.
Но Богдан успевает первым:
– А я заявление на развод подал.
Я ахаю, приложив руки в мокрых перчатках к щекам.
– Так ты не…
– Не шутил. Не издевался. Не больной.
– И… – Я снова пячусь, упираясь в стену, потому что ноги рядом с ним подкашиваются неизменно. То ли от таких новостей, то ли… вообще от него. – Что теперь?
– Теперь нам дали месяц на примирение. Через месяц я зайду забрать свидетельство о разводе и буду свободным человеком.
– Покажи… – сипло прошу я.
Подло, конечно, считать обманщиками всех мужчин, после того как меня обманул один, но кто бы на моем месте не усомнился?
Он понимает. Достает телефон, листает галерею фотографий и показывает мне на экране размашисто подписанную бумагу. И пока я рассматриваю ее – Богдан Анатольевич Чернов, 1990-го года рождения – его дыхание ощущается ласковым теплом на моем виске. Тяжелое, частое дыхание.
И когда поднимаю глаза, Богдан все еще рядом, стоит вплотную и чертовски сложно не поддаваться всем тем желаниям, что я испытываю сейчас.
– Жена согласилась? – спрашиваю полушепотом, пропадая в его голодном взгляде.
– Она сама предложила, – усмехается краем губ. – Согласился я. Мы часто ссоримся.
– И
