style="font-size:15px;"> С реальностью, в которой, как я уже говорила, безраздельно царствовал Всесильный Профессор Городецкий. Когда он первый раз появился на пороге цветочного магазина за десять минут до конца рабочего дня, я перепугалась. Вот скажет сейчас, как Станиславский: не верю, я тебе, Кулагина, не бывать этой свадьбе! Собирай свои вещички и ближайшим поездом в Вятку!
Медленно наблюдала, как он приближается к прилавку, и, только когда остановился напротив меня, проблеяла:
– Здрасьте, Пал Сергеич.
– Здравствуй, Кулагина, – усмехнулся он, ставя локти на прилавок, а я даже назад отступила, чтобы оказаться от него подальше.
Знал бы этот несносный профессор, что именно он самое большое испытание для меня во всей этой истории! Я же не дура, и сразу завязала с парнями, как только нацелилась на Дениса, и только Городецкий подкосил меня своими широкими плечами и демоническим взглядом. Нет, серьезно, чего он так на меня смотрит?
– Кулагина, – позвал меня Городецкий и я, вернувшись из мыслей, уставилась на него вопросительно.
– Что?
Он только головой покачал…
– И как вам удается учиться на отлично, если вы постоянно витаете в облаках?
Я сердито свела брови у переносицы, уперев руки в бока.
– Слушаю вас внимательно.
– Семь красных роз на длинных ножках, и упакуйте.
Я захлопала глазами.
– Вы, что, за цветами пришли?
Городецкий, демонстративно оглядевшись, спросил:
– Это же цветочный магазин. Зачем я еще мог сюда зайти?
Я покраснела, и чтобы скрыть этот факт, бросилась выполнять заказ. И уже передавая ему букет, спросила:
– Это вы Любови Дмитриевне?
– А что?
– Мне кажется, ей больше нравятся розовые, – неловко сказала, пряча взгляд. А то муж не знает этого факта, ну и дура же я!
– Я учту, – усмехнулся Пал Сергеич и добавил, – собирайтесь, подвезу вас до дома.
Я снова захлопала глазами.
– Я могу и сама… – начала неуверенно.
– Я разве о чем-то спрашивал? – перебил он удивленно.
– Ладно, – выдала в итоге, так и не найдясь, – только мне надо кассу снять.
– Жду в машине.
У Городецкого был черный «Мерседес», мощный, стильный, красивый… как он сам.
До моего дома ехали молча, я смотрела в окно, пытаясь понять, случайно ли происходящее или за этим что-то скрывается? Так ничего не решив, поблагодарила Городецкого возле дома, теряясь, стала вылезать, а он сказал:
– Цветы возьмите себе, Любе такие не нравятся, вы правы.
Замешкавшись, но так и не задав вопрос, я унесла букет с собой. Дома уставилась в зеркало и подумала: это ведь мои любимые цветы…
И заметалась между желанием поставить в вазу и выкинуть в помойку.
