пришла фотография, на ней генерал уже со всеми регалиями, подписал: «Моим дорогим друзьям из Енисейского краеведческого музея, которые очень помогли мне в трудные годы жизни…»
О своей семье Наталья Иосифовна рассказывает, что её и брата, ныне заслуженного артиста России, учил музыке Ананий Ефимович Шварцбург – прекрасный музыкант, тоже ссыльный. Он собрал хор в семьсот человек и дирижировал этим хором, стоявшим на трибунах стадиона. Вот здесь, показывает она на городской стадион, представляете, какую надо было сделать работу, чтобы такой огромный хор запел…
В 1953 году Шварцбург сказал их маме: «Елена Петровна, мальчик не должен бросать. Мальчик должен заниматься, у мальчика большое будущее». Но как здесь в Енисейске? – он развёл руками и дал адрес. «Пальчики надо ставить, пальчики» – это говорил уже другой учитель, бывший профессор рижской консерватории. Однажды он сказал: сегодня я заниматься не буду – пришла реабилитация… Она была девочкой, но запомнила: сидит седой мужчина, обхватил голову руками. Отец похлопал его по плечу: «Ну, ничего, ничего…»Тут много было музыкантов. Оперная примадонна, певшая в своё время с Карузо, – Клара Спиваковская. Перед войной вышла замуж за дипломата, который оказывается немецким шпионом. Его расстреливают. А семью высылают на север, в 50-е годы сын, Александр Александровский работает в Енисейске фельдшером скорой помощи. Он же – один из лучших актёров Енисейского народного театра, который был основан в XIX веке. Сохранились старые афиши благотворительного концерта, который давали в четыре руки директор музея и городской голова («Такое произведение? – изумились в столичной консерватории спустя столетие. – В Енисейске? Это невозможно…»)
Тут много такого. Вот, – показывает мой гид, – в этом соборе вёл службу епископ Лука. В миру – Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, профессор, учёный-хирург с мировым именем, лауреат трёх сталинских премий. Его хотели расчленить: скальпель или Бог? Он оставался цельной личностью и трижды оказывался в тюрьмах и ссылке. «Я опять начал голодовку протеста – чекист, очень вежливый человек, стал бить меня ногой, обутой в сапог…» – пишет епископ Лука в своих мемуарах. Никогда не снимал рясу (при запрете появляться в ней, отказывался читать лекции). В операционной, где бы ни оперировал, – в медицинской Академии или в бараке в Туруханском крае – на тумбочке стояла икона, зажжённая лампада. На больном непременно ставил йодный крестик – там, где собирался оперировать. Глазные операции Луки многим вернули зрение. Его церковные проповеди, вспоминает Благочинный Енисейских церквей, проиерей отец Фаст, тоже многим памятны…
Во время войны Войно-Ясенецкий – начальник всех эвакогоспиталей края. В сорок третьем открывал Покровский собор, вёл службу в нём. А после войны уже не считался ссыльным, служил, преподавал, оперировал, дожил до глубокой старости, и уже ни один человек на свете не требовал от него, чтобы выбрал между скальпелем и Богом.
Да, много
