Люси (а значит, собирается жениться на ней), она радуется его нравственной красоте, поскольку нарушение обещания, данного другой, сделало бы его морально недостойным. Очевидно, что верность Элинор своим нравственным принципам превалирует над ее любовью к Эдварду, точно так же, как его помолвка с Люси должна превалировать над его чувствами к Элинор. Найтли, Уэнтуорт и Энн Эллиот не ведут себя так, будто существует противоречие между их чувством морального долга и страстью. И, действительно, в их поведении нет никакого противоречия, поскольку каждый из них представляет собой «целостную личность»[48]. Иными словами, невозможно отделить нравственное от эмоционального, поскольку именно нравственные устои формируют эмоциональную жизнь, которая в результате также имеет здесь и общественную значимость.
С точки зрения современной чувствительности и уязвимости героини Джейн Остин не только необыкновенно самоуверенны, но и странным образом далеки от необходимости, как бы мы сейчас сказали, самоутверждаться перед своими поклонниками. Возьмем, например, реакцию Энн на замечание Уэнтуорта о ее утраченной красоте. Создается впечатление, что их самооценка гораздо меньше зависит от мужского взгляда, чем самооценка современных женщин (см. главу 4). Учитывая состояние правовой зависимости и лишения женщин избирательных прав в то время, подобное поведение может показаться удивительным. Это загадочное явление можно легко объяснить: ответ заключается именно в характере героинь Остин, т. е. в их способности формировать свое внутреннее и внешнее «я» для нравственной цели, превосходящей их желания и интересы. Ощущение внутреннего «я» и самооценка не даруется им кем-либо, а проистекают из их способности распознавать и выполнять моральный долг, почти осязаемый. С этой точки зрения, внутренняя ценность обусловлена именно их способностью обуздывать личные желания и сознавать безукоризненность претворения в жизнь их моральных принципов, как ими самими, так и другими, как в любви, так и в других делах. По сути, характер заключается именно в совпадении желания и нравственной цели. Таким образом, характер – это своего рода воплощение ценностей, исповедуемых этими женщинами. Он базируется не на основном, онтологическом, определении личности, а на перформативном: по сути своей он должен быть на виду, чтобы остальные засвидетельствовали его существование и одобрили его; он заключается не в уникальном психологическом состоянии или ощущении (или, по крайней мере, не так явно), а в деяниях; речь идет не об уникальности и неповторимости личности, а скорее, о способности проявлять всеми узнаваемые и проверенные добродетели. Таким образом, характер – это не столько сфера внутреннего «я», сколько способность соединять свои глубинные ценности с общественной сферой ценностей и норм. Он требует, чтобы личность зависела от репутации и чести, регулируемых публичными правилами поведения, а не столько от личной эмоциональной «оценки», даруемой одним конкретным человеком. В контексте любви и ухаживания характер определяет тот
